Когда Ваня впервые завис над ней, не зная, что делать с её обнажённым телом, эта женщина его научила: одну руку на горло, а другой держать за бедро, и натягивать быстро и долго, пока не завизжит.
Сперва Ваня боялся, но со временем вошёл во вкус. Ваня шёл по одному сценарию, предпочитая избегать постели, но даже если до неё доходило, Ваня никогда не терялся – он уже знал, что нужно делать.
После этого, конечно, Ваню время от времени мучала совесть, да и на душе было как-то непонятно. Но Ваня расценивал это как обмен телесно-словесными данными. Пока ему давали новые знания, Ваня был готов предоставить своё тело в аренду любой даме. Оно всё равно ему не нужно.
Когда Ване стукнуло шестнадцать лет, Ваня впервые вкусил алкоголь. Ване казалось, что он нашёл своё предназначение. Мир приобрёл весьма чарующий вид, в котором Ваня чувствовал себя как дома. Знакомиться со взрослыми барышнями стало легче, поэтому Ваня начал экспериментировать, перебирая женщин, точно страницы в книге с картинками. Как раз в тот период в школе у Вани начали бить тревогу. Собрали целый совет, планируя отчислить Ваню за отсутствие на уроках. Конечно, Ване досталось и от учителей, и от родственников. Пришлось снова посещать уроки под чётким надзором обеспокоенной матери, снова сталкиваться с брезгливыми взглядами одноклассников, снова проходить через словесные и телесные унижения: зашивать колючий школьный свитер, терпеть удары указкой, пинки ногами, искать тетради во всех школьных мусорках, не находить, слушать пятнадцатиминутные оскорбления классных руководителей на тему того, какой Ваня бестолковый и бессмысленный, без перспектив на будущее, неправильный.
Ваня всё чаще думал о том, что это не он неправильный. Неправильная – эта жизнь.
Тогда Ваня поставил перед собой цель – измениться и помочь менять тем, кому это необходимо, во что бы то ни стало.
Тогда Ваня начал сочинять сказки.
В школьные годы у нас появился исключительного сорта физрук. Вымирающий тип физруков, который не катил яйца к школьницам и не выпивал в подсобке с трудовиком. Каждый его проведённый урок был интересным и запоминающимся, потому что он выдумывал всё новые и изощренные способы нас удивлять.
А через два года он выгорел. Наебенивал самогона во время занятий, ставил к сетке за оценку из урока в урок. Его глаза горели, будто свет в окнах монолитных зданий. Но людей там не было.