На обшивке – рубцы.
Он уже не поднимется в небо.
Не протянет над городом
Белую-белую нить.
Он стоит, задремав,
Без отчаянья и без гнева.
Умирает задумчиво,
А ему ещё хочется жить.
Искра жизни – чуть теплится,
Пахнущая бензином
И разреженным воздухом
Немыслимых скоростей.
Умирают откинутые —
Как будто их с силой вонзили —
Крылья – всё ещё белые,
В стремительной красоте…
Обогнали его
Те, что стали сильнее и цепче.
Пусть нужнее они,
Пусть их контуры трижды горды,
Но мне кажется,
Губы дюраля задумчиво шепчут
Об ударах предательских,
Которых не знать молодым.
Как на плоскости рушилась
Дрожь возле первого Маха,
Как мотор задыхался
В лиловой, пустой высоте.
Как из смертного штопора
Лётчик, белей, чем бумага,
Вырвал тело машины,
Над самой землёй просвистев.
…Он стоит, задремав,
Без отчаянья и без гнева,
Умирает задумчиво,
А ему ещё хочется жить.
На обшивке – рубцы.
Он уже не поднимется в небо,
Не протянет над городом
Белую-белую нить.