– Да нет, – вздохнула я. – Вернусь в свою берлогу и залягу там наконец в спячку до марта, как и мечтала.
– Тогда пока, – обрадовалась Аня.
Тут бы мне благоразумно удалиться в сторону заката, но вдруг, сама себя изрядно удивив, я схватила Аню за руку и выпалила:
– А познакомишь нас?
– Зачем? – эхом моих мыслей отозвалась Аня.
– На случай, если он маньяк, – панически выкрутилась я. – Если он сразу после кино решит тебя расчленить, я смогу быть свидетелем.
Аня посмотрела на меня как на безнадёжно больную, но, видимо, где-то в глубине души сочла мой аргумент допустимым. Она потащила меня за собой, а я стала спешно придумывать, что собираюсь делать дальше. За несколько секунд пути раз сто пожалела, что затеяла это, но было уже поздно – мужчина стоял прямо передо мной и приветливо протягивал руку.
– Александр, – сообщил он, и я узнала тот тихий низкий голос, который слышала целую секунду в Красноярске.
– Камилла, – хрипло сказала я, пожимая его руку, глупо хихикнула от неожиданности и повторила уже нормальным голосом: – Камилла.
Несмотря на противный влажный уличный холод, его рука была обжигающе горячей. «Александр» – какая скука, а я-то рассчитывала услышать как минимум «Воланд».
– Очень приятно, – вежливо кивнул он. Аня нетерпеливо ткнула меня локтем в бок.
– Камилла не сможет пойти с нами! Ей надо срочно заняться тётиной квартирой.
– А что случилось с тётиной квартирой? – поинтересовался Александр, игнорируя Анин нездоровый энтузиазм. Он говорил с очень лёгким, почти неуловимым акцентом, как будто его родным языком был какой-то другой, но какой – непонятно. И вряд ли немецкий.
– Тётя уехала куда-то, кажется, то ли во Владивосток, то ли в Волгоград, и хочет, чтобы я как можно скорее сдала её квартиру кому-нибудь приличному.
– Кино начинается через пять минут, – вставила Аня.
– Уже ухожу, – смиренно кивнула я. – Квартира не ждёт.
– До свидания, Камилла. Приятно было наконец познакомиться, – Александр снова протянул руку, и я снова на автомате её пожала. Я более чем отчётливо услышала его «наконец», и это, наверное, отразилось на моём лице, но лицо Александра было всё так же спокойно и не выражало ничего, кроме вежливой доброжелательности.
Помахав им обоим, я развернулась и быстро пошла к дому, на ходу придумывая причины, почему не стоит обращать на происходящее ни грамма внимания.