Артур остановил запись и подумал, добавить ли ещё что-то.
Просмотрев видео от начала и до конца, наложил на изображение
лёгкий фильтр: бледное худое лицо стало уже не таким бледным и
худым. Незачем было расстраивать мать своей не лучшей формой. Артур
отправил запись адресату и, допив чай, открыл общий канал
связи.
– Ладно, народ, надеюсь все всё успели, пора сказать «Вальхалле»
до свидания. Старт через двадцать минут. Макс, Шэн, давайте в
машинное. Гонзо, постарайся не шататься по кораблю, пока не дам
полную тягу.
– Инерция – моё второе имя, – сказал Гонзо из динамика.
– Голову сам себе будешь заклеивать в этот раз, – ответил
капитан.
– Ха. Дам Максу медпену, будет меня чинить. Это он в прошлый раз
ту коробку не закрепил, что на старте в меня прилетела.
– Как знаешь. Даю отсчёт через двадцать минут, – сказал Артур и
принялся разогревать двигатели.
Через двадцать минут корабль, мягко оторвавшись от стартового
стола, оставил доки Каллисто позади, рассекая совсем тонкую
атмосферу из углекислого газа. Поглаживая бороду, Артур наблюдал за
телеметрией полёта, изредка выравнивая судно: доверять компьютеру
«ФПА-430» в полной мере было нельзя. На взлёте от грузовика ничего
не отвалилось, что не могло не порадовать пилота.
Адаму снился старый кошмар. Парень со своей бабушкой провожал
родителей на корабль, что отчаливал с Каллисто. Только в этот раз в
тревожных грёзах вместо космолета был батискаф, а с мамой и папой в
путь отправлялась Лакшми. В этом сне (Адам каждый раз знал)
родители не вернутся. Он обижался на них. Каждый раз хотел схватить
родных за руки и остановить. Иногда в этом сне он говорил, что в
космосе опасно. Иногда, что опасно оставлять его одного. Каждый раз
торг был уместен, но каждый раз мама и папа заверяли, что всё будет
хорошо.
Лакшми грустно смотрела на Адама. Он до последнего не знал, что
сказать именно ей, как остановить возлюбленную. В конце концов
девушка молча поднялась на борт батискафа последней и закрыла за
собой люк.
Субмарина медленно начала погружение. Только тогда Адам сорвался
с места и начал отчаянно колотить по гладким бокам судна. Как он ни
силился остановить корабль, было уже поздно. Батискаф ускорился и
скрылся на глубине, когда парень уже стоял по горло в холодной
воде. Во сне, как и наяву, он совсем не умел плавать. Замерзая,
Адам безвольно качался на лёгких волнах, пока не открыл глаза.