В кабинете громко тикали настенные часы. Огромные, с замысловатой резьбой, они выглядели неуместно в этом небольшом, но довольно уютном помещении, где все столы были завалены папками, бумагами вперемешку с чем-то неуловимо домашним, как бывает только на тех рабочих местах, где люди проводят времени больше, чем дома. Томек с безнадежной грустью взглянул на деревянный циферблат, сверил с наручными часами – все точно, начало девятого.
– Вы второй раз говорите об убийстве. Почему вы так в этом уверены?
– Так она сама сказала, что ее хотят убить. И я видела рану у нее… – сглотнув, Даша дотронулась до плеча. – Ее что, пытали?
– Вряд ли. Похоже просто на след от ожога. Как если бы она прислонилась к чему-то. Рана была нанесена минимум за сутки до смерти. Поверхность кожи обработана, наложена повязка. Патологоанатом даже обнаружил след от укола. То есть она получила лечение. Может быть она находилась в стрессе?
– Откуда я могу об этом знать? – удивилась Даша. – Я же вам говорю, мы не виделись несколько лет. И потом, какая разница, была она в стрессе или нет?
– Дело в том, что многие детали свидетельствуют о самоубийстве, – комиссар раскрыл папку и достал сложенный вдвое лист бумаги, – вот, прочтите.
Свидетельница уставилась на Томека.
– Лунина покончила жизнь самоубийством? Вы что, шутите?
– Прочтите сами, это ее предсмертная записка.
Даша недоверчиво взяла листок в руки. «Ухожу из жизни добровольно. Не ищите виновных. Тело кремируйте. 3 июня. Светлана».
– Ну, что вы об этом думаете?
– Чушь какая… Простите. Если бы утром она мне не позвонила, а сейчас я не увидела бы ее мертвой… то сказала бы, что это просто глупая шутка.
– Ладно… – он побарабанил пальцами по столу. – Лицо погибшей сведено судорогой, не могли вы ошибиться при опознании?
Молодая женщина медленно откинула рыжие пряди назад, веснушчатое лицо выглядело почти прозрачным от усталости.
– Пан майор, мы были знакомы достаточно долгий срок. Это она. Можете спокойно звонить ее родственникам. Они точно подтвердят.
– А кого вы знаете из ее близких?
Даша задумалась.
– Да в общем никого. Однажды видела ее мать. Отца, по-моему, не было или я просто о нем не знала. А про всех остальных – понятия не имею, дома у нее никогда не была.
Майор кинул быстрый взгляд.
– Как же так, дружили, общались, а никогда у нее не были, близких не знаете?