Мальчик робко кивнул. Он чувствовал себя глупо и очень неловко под взором мужчины.
– Придется учить тебя читать…
– Я умею. Медленно, но умею. – Чародей широко распахнул глаза от удивления.
Редко можно было встретить даже взрослого человека в деревне, который умел бы читать, а тем более ребенка.
Каждый день он заставлял того читать о существах, населяющих округу, и учить каждую деталь. И каждый день Амос слышал, как мальчик плачет во сне.
Так прошла целая неделя. Учитель не высыпался, а мальчику становилось все хуже. Он стал кричать по ночам и просыпаться в холодном поту от панических атак. Ему мерещился звук ползающих лап и крики существ.
В эту ночь ему снова снилась эта тварь. Во сне он бежал по дому от нее и спрятался в ванной, а монстр медленно, но с громкими криками врезался в дверь. Он пробивал своими лапками доски и прогрызал путь острыми зубами, желая скорее добраться до него. В конце концов топница проломила дверь и с воплем напала на Михея.
Мальчик закричал. Он вскочил на кровати и быстро попятился назад. Он все еще не мог перестать кричать. Дверь в его комнату резко открылась.
– Заткнись уже наконец! Просто заткнись! – прокричал Амос, держась за болящую от недосыпа и вечных криков голову.
Потом он поднял взгляд на ребенка и, увидев испуганное лицо, выскочил за дверь. Сердце бешено колотилось и приходило осознание того, что он сейчас сделал. Он стоял, прижавшись спиной к двери в комнату Михея. Он сам выглядел испуганным и даже боялся пошевелиться.
– Как же это похоже на Мэтво. Идешь по стопам учителя? Даже интонация такая же… – с отвращением выплюнул Элим.
В его взгляде читалось презрение. Амос схватился руками за волосы и медленно соскользнул по стене на пол.
– Нет-нет-нет, – затараторил он. – Я не такой, – шептал себе под нос он. Глаза застыли в удивлении, он даже не моргал. – Я просто устал…
– Не зря говорят, что ученик идет по стопам учителя. Тоже будешь закрывать уши и спокойно спать, пока в другой комнате страдает твой ученик от силы, что ты сам ему передал? – Элим ходил перед ним из стороны в сторону, не сводя взгляда призрачно-голубых глаз с хозяина.
– Нет. Я бы никогда…
– Но ты уже это делаешь.
Эти слова были словно пощечина. Такая болезненная и заслуженная. Он стал сам себе противен. Амос сидел под дверью около часа, обдумывая, как все исправить, и прислушиваясь к редким всхлипам за дверью.