В том мире часто звучала музыка, и зачастую она выражала разные эмоции: радость, восторг, грусть, ненависть. Последние два чувства были под запретом для нас, но я и не желал их испытывать.
Из всего того, что чувствовали люди, я больше всего хотел познать, что такое любовь… Хотел узнать, почему музыка, передающая это чувство настолько прекрасна?
– Лучезар.
Голос Старейшины вырвал меня из моих мыслей, возвращая в реальность.
– Не ходи больше к Оку, обещай мне.
Я лишь пожал плечами и, склонив голову в знак уважения, покинул площадь. Конечно, я не мог этого пообещать.
Око – так мы называем небольшое круглое озеро, вот только в нем не отражается вечно голубое небо. Заглянув в него, мы можем видеть мир, в который ушёл наш прародитель.
Когда Солнце покидал нас, он создал это место, дабы мы не чувствовали себя покинутыми и могли видеть, ради чего он оставил нас.
Однако, редко кто из солнечников приближался к Оку – оно вселяло страх, многим казалось, что если подойти слишком близко, то чужой мир может просто-напросто поглотить.
Старейшины относились к Оку с почтением. К слову, они проявляли уважение ко всему что создал наш прародитель – будь то лучодэ или лучедома.
Весь наш мир был создан нашим заботливым отцом.
Уже на следующий восход просьба Лучни-йара была забыта, и я, едва проснувшись, направился в свое излюбленное место, предварительно умывшись, зачерпнув ладонью воду из небольшого ручья, что протекал вблизи моего лучедома.
Попил воду из озера – с которого Старейшины строго-настрого велели только пить, и ничего более.
По пути оторвал с куста несколько Миберей>16, и, закинув в рот, слегка поморщился, когда на язык попал кисловатый сок. Мне они не нравились, но с момента последнего приема пищи прошло достаточно много времени, если и дальше пренебрегать питанием, можно лишиться сил.
Вздохнув, я с тоской подумал о том, что не отказался бы сейчас съесть парочку Яграз>17, но те находились ближе к Сияющей Общине.
Видно, я встал раньше всех, ибо по дороге мне попались лишь пара братьев, которые махнули мне руками в знак приветствия. Дойдя до Ока, я уселся на самом его краю и посмотрел в безмятежную гладь озера.
Моему взору предстали высокие дома серого оттенка. Везде что-то светилось, моргало, дребезжало. Гул множества голосов отразился в моей голове, но я не отпрянул назад, как делали все солнечники. Я уже привык к этому.