– Ренатка, ты дура?! Зачем?! Я тебя об этом просила?! – заметалась как в горячечной лихорадке по постели Мария, почти уже успокоившаяся, "начинающая забывать" ЕГО.
– Сама ты дура, – обиженно загундела лучшая подруга, – я для неё понимаешь стараюсь, "жопу рву", а она, вместо благодарности…, реально, ты дура, Машка, такой мужчина! Такое приключение могло бы быть, а она!
– У меня же Сергей, Анютка! – простонала почти как от физической боли молодая женщина, пытающаяся воспоминаниями о муже и дочери заслониться от неотступно преследующего её образа.
– Ну как хочешь! Нет – так нет! – категорично резюмировала Рената шлепая ладонью по ночнику выключая его, – на нет и суда нет, – договорила после мяукающего зевка заворачиваясь в одеяло и отворачиваясь к стенке.
– Доброе утро, – не глядя на просыпающуюся подругу, проговорила, почти не спавшая всю ночь Маша, сидя на постели и смотря в рассветающее окно, – какой там номер телефона? Я так то, конечно ничего не собираюсь…, так, просто на всякий случай…
– Конечно, конечно, – затряслась от смеха мгновенно проснувшаяся Рената, – а никто, и ничего такого и не думает! Просто так! На всякий случай!
Подскочив с постели, не переставая хохотать, включив свой телефон, отыскав и показав подруге контакт:
– Вот – нате ВАМ! НА ВСЯКИЙ СЛУЧАЙ! Ой, я щас прям обоссусь! – прореготала запахивая халатик и выбегая в коридор.
Маша лежала без сна таращась глазами то в непроглядную темноту, то в светящийся экран телефона, на котором с утра, абоненту "охрана", "болталась" неоправленная смс из одного слова.
Наконец, окончательно решившись, чувствуя себя то ли взлетающей вместе с кроватью вверх, то ли падающей вниз, глубоко вздохнув и выдохнув, нажала "отправить". И тут же, в изнеможении, уронила руки вдоль тела. Полежав с полминуты в каком-то трупном оцепенении, опомнилась и всхлипывая:
– Ой, Господи, мой Господи! Что же я делаю? Что я делаю?
Резко вскинула правую руку с телефоном к лицу намереваясь всё исправить, удалить сообщение, но было уже поздно, телефон вздрогнул, булькнул и на засветившемся экране появилось:
– Здравствуй, Маша!
Она вышла к нему через три ночи лихорадочной, болезненно сладостной переписки. Прокравшись, как воришка, по спящему корпусу летнего детского лагеря, благополучно миновав подрёмывающую ночную вахтёршу, открыв переданными им, через Ренату, ключами запасной, аварийный выход, спустилась по разваливающейся от старости лестницы со своего второго этажа вниз и УПАЛА в объятия нетерпеливо подрагивающего Максима.