Опять 15 минут прочёсывания подбородком травы и земли. До лесополосы доползли относительно без происшествий, только Кузьма умудрился так раззадорить осу, что та приставала к нему, пока он её прикладом к земле не прибил. Доползли. Васильев с винтовкой засел в кустах, Белоусов с ППШ прополз вперёд, Денисенко с ППД начал заходить с фланга. Немцы и не собирались уезжать, даже мотор на грузовике заглушили: кто-то брился, кто-то играл на гармошке, кто-то чистил оружие. Но почему они остановились в чистом поле? Да, они выставили охрану, но всё же? Ведь из леса на холмике они как на ладони, а с их позиции ничего даже увидеть не получится! Белоусов рассуждал, лёжа в траве. Васильев глянул на часы. 13:46. Белоусов дал знак Кузьме: на счёт 3. Васильев приготовился стрелять, он взял на мушку того, который брился. 3,2,1, сжались все пальцы младшего лейтенанта, и эти пальцы поменяли жизнь всех, кто был на том поле в тот час. Рванула граната, несколько немцев упали через секунду. Двое рванули к пулемётам на мотоциклах. Дозорные начали беспорядочно палить по лесу. Белоусов дал длинную очередь, скосив двух или трёх немцев. Кашлянье Васильевской СВТ слышалось редко, но после каждого выстрела на одну душу становилось меньше. В это время Денисенко подбежал почти вплотную – как ни как 50 метров между ним и ближайшим немцем, который подбежал к мотоциклу. Денисенко не дал ему выстрелить. Осталось 4 немца. Среди них был один в офицерской форме. Васильев прижал его к грузовику и не давал ему высунуться. Немцев осталось двое… один. Пока офицер сидел за грузовиком, к нему сзади подкрался Денисенко. “Гитлер Капут!”, – последнее, что услышал немецкий офицер, прежде чем его крепко приложили прикладом о затылок. Тут подоспели наши. Т-70 и 20 человек пехотой. Обыскав грузовик, его отогнали на пару километров юго-восточнее того холма. Там располагался наш лагерь. После возвращения на базу группе младшего сержанта Белоусова была выражена благодарность, но это был ещё не конец того дня.
ГЛАВА II
16:35. Тревога. Васильев вскакивает с койки, схватывает каску, берёт свою винтовку и выскакивает из палатки на улицу. Крик командира роты: “Воздушная тревога!” Техника, отъезжающая в лес. Рёв моторов где-то в небе. Слева от командира разорвался снаряд.
Что было дальше, Васильев не видел, потому что спрыгнул в окоп. Там он отыскал матерящегося во весь голос Белоусова. Он воевал со своими портянками, которые в его дрожащих руках никак не хотели нормально заматываться. “Нас атаковали немцы”, – прохрипел Андрей. “Это я и сам понял, что дальше?”, – огрызнулся Санёк. “На нас идут пять танков и примерно две роты солдат, дальше сам думай”. “А чё думать? Воевать надо!”…