– Тягуны? – прошептал Тинбо.
– Ну да, лесные люди. Они днем в деревья превращаются, старые такие, кряжистые, а по ночам оживают и в чащу заманивают тех, кто ночью по лесу блуждает.
– А зачем? – спросила Тайрин.
– Вот зачем-зачем… сама подумай! Детей-то тягуны рожать не могут, а надо же им как-то свой род продлевать.
– Так люди же не тягуны…
– Вот именно! Поэтому они их и караулят в лесу, околдовывают и превращают. Но есть верное средство… вот так руки складываешь, смотри, и три раза над головой проводишь, и говоришь: «Не тронь – вокруг меня огонь». Все тягуны огня боятся.
– А Тинбо-то что?
– Тинбо… – Бабушка вздохнула, глянула на клубки в руках Эйлы. – Тинбо забыл про тягунов, он про барашка своего думал. Вот и пошел на зов, а защитный знак не поставил.
– Какой защитный знак?
– Какой! Я же тебе только что его показала!
– А…
– Ты будешь слушать или нет? Из-за ваших вопросов у меня нитка запуталась!
– Я слушаю! – сказали близнецы хором, и бабушка хмыкнула.
– Не перебивайте больше, – попросила она. – А то стара я стала, мысли мои, как нитка, путаются. Вот идет Тинбо по лесу, пробирается сквозь бурелом, а голос барашка то ближе, то дальше, то похож на плач ребенка, то не похож. Совсем тягуны ему голову задурили. Но дед ваш упрямым был. Все шел и шел. Вдруг смотрит – лежит его ягненочек на мху, еле дышит. От страха или от жажды, не знаю. Поднял его Тинбо на руки и повернул было обратно, смотрит, а вокруг него тягуны стоят и назад не пускают. «Ага, – подумал Тинбо, – вот вы как». Положил он снова ягненочка на мох, закатал рукава и как ударит самого главного тягуна! Хрясь! Тот в труху! Тогда он второму – бац! Схватил ягненка – и бежать. Тягуны медленные очень. Пока они сообразили, что с ними случилось, куда этот мальчишка убежал, в какую сторону… Смелым был ваш дед, очень смелым… Это потому, что он огонь Хофоларии вот тут носил, в самом сердце.
– Пойдем посмотрим на огонек? – предложила Тайрин, и они с братом спустились в подвал.
Огонек под стеклом танцевал свой вечный танец.
– Он тоже очень смелый, да? – спросил Тинбо.
– И красивый, – кивнула Тайрин и повторила руками движение огня.
Бабушка вязала на спицах. Тетя Ителла вышивала. Эйла шила себе приданое, однажды она выйдет замуж за Хетла. Мама пряла. У всех женщин их семьи в руках было умение, особый дар усмирять нитки, иголки, ткань, пряжу. И только Тайрин это искусство казалось настоящей магией.