Высотка - страница 15

– А пугаться чего надо? – спросил Сашка.

По лицу актёра Полученкова побежала рябь.

– Гигантской птицы, – шепчу.

– Вот так? – Сашка изобразил испуг.

– С таким лицом ты Северного оленя играл, – вспомнила я.

– Нам нужно что-то или кто-то, изображающий птицу, – сказал актёр Полученков. – Чтобы дети могли взаимодействовать с ним в кадре в плане испуга.

– У Кирюши с десятого есть костюм плюшевого Цыплёнка. – Я приоткрыла свой третий глаз, глянула: – Он как раз сейчас у метро под ливнем мокнет.

– Идите. – Глазки режиссёра посмотрели на часы. – Зовите его.

– Путешествия во времени занимают много времени, – скаламбурил Полученков.

Не без облегчения махнули мы с Сашкой из трёхэтажной квартиры на поиски Кирюши, по дороге к входной двери спугнув робота-пылесоса. Устаревшую, кстати, модель: мы с папой ещё месяц назад новую протестили, она не такой трус.

– Как ты думаешь, хорошо я играю? Пацанам бы понравилось? – Сашка надевал пуховик уже в лифте, который тянул нас куда-то вбок, отчего укачивало. Саша любит поделать вид, что у него есть парни-друганы, хотя мы оба знаем, что у него одна я.

Лифт тем временем проскрипел что-то заунывное, встал в какие-то пазы и пошёл вниз. В животе ухнуло.

– Прислушайся, – говорю, – опять эта старинная песня.

За железными дверьми пели.

– Вот чёрт, – Сашка помрачнел, – а это какой лифт?

– Тот самый, – подтвердила я.

– Нам же быстро надо.

– Да и Кирюша сейчас уйдёт.

Мы замолчали, покачиваясь. Наконец двери открылись под громогласный рык.

– Ну так я и знал! – с досадой воскликнул Сашка. – Опять он нас в свои доисторические времена привёз!

Пахнуло тропической жарой. Мы сразу вспотели в перчатках и шапках. Перед нами были джунгли, сочные и влажные. Над деревьями, ростом в три пальмы, стоял тираннозавр, испуская грозный рёв. Далеко, возле горизонта, лениво и мерно покачивались маленькие головы на длиннющих шеях – брахиозавры. Небо было красное. Редкие птеродактили прорезывали облака.

– Как не вовремя! – Сашка со всей мочи жал кнопку. – Каждый раз хочу здесь прогуляться, и то мама ждёт, то в школу опаздываю. А теперь съёмки твои дурацкие.

– Да чего тут гулять, поехали дальше вниз, – я отняла Сашкин палец от кнопки, и двери сразу закрылись. – Скукотища.

Времена года в нашей высотке меняются чётко, как часы. Когда скамейки в округе сбрасывают старую кожу и покрываются свежей пахучей краской, приходит весна. Когда на Школьной улице зацветают липы, весну сменяет лето. Когда из дверей подъезда исходит поток сине-белых детей с цветами, наступает осень. А зима начинается, когда у Василия Морозова с семнадцатого этажа звенит будильник.