– Неужели так все и спустим на тормозах? – возмущалась я, труся впереди. – Может, стоило все – таки рассказать полиции, что это в нас стреляли?
– Умоляю, не надо, это никому не поможет, только привлечем к себе ненужное внимание, – сквозь одышку отвечала Капитолина.
Нет, так нет, – подумала я. Это была очень упрямая женщина. Надеюсь, она снимет, наконец, этот приметный зеленый костюм. Правда, сейчас он был серый от пыли и белый от штукатурки. Слава Богу, на мне более практичная одежда – мои любимые джинсы и футболка, они не так сильно пострадали.
Пострадало, однако, мое гордое одиночество – теперь Капа упорно не желала оставаться одна. Я всерьез задумалась. С одной стороны, какую – либо причастность к происшедшему она отрицала, свой страх она и не пыталась спрятать. Я давно успокоилась, а она все повторяла, как напугало ее это происшествие. Мне надоело ее успокаивать. Но вдруг она сказала:
– Мою каюту кто-то вчера обыскал.
– Как? – поразилась я.
– Я заметила некоторые признаки.
Она опустила глаза вниз, а меня взяла досада. Неужели она врет? Или ей есть что скрывать? Неужели мне придется стать для нее чем – то вроде охранника? Жалость начало вытеснять вполне естественное раздражение. И чего так ныть, ну чего так ныть? Взрослая женщина, чуть постарше меня, лет этак на десять, но ведет себя как старушка. Зачем только я так ее напугала, рассказав про качков? А если все это не имеет никакого отношения к бедной женщине? Господи, неужели мне теперь придется нести этот тяжкий крест заботы о ней до конца путешествия?
– Ты не можешь переехать в мою двухместную каюту? – спросила она после ужина, когда мы вдвоем шли из ресторана. – Я одна боюсь.
А вот это как раз было то самое, чего я очень не хотела. Мало того, что мне навязывалась роль бодигарда, еще и делить каюту с такой нервной особой – ну уж нет. К тому же у меня был люкс, а у нее каюта первого класса на средней палубе. Нужно было выкручиваться.
– Я не могу, – сказала я, и поторопилась объяснить: – У меня тут на теплоходе бывший любовник плывет, так что понимаешь, он может подумать, что я хочу, чтобы он подумал, что я… понимаешь… в наше время…
– Любовник? Что он может подумать?
– Ну, что я сменила ориентацию, – пояснила я.
– Знаешь что, закрути роман, тогда к тебе никто не сунется. Это если ты боишься, что какой-нибудь матросик подкуплен и в любой момент проникнет, чтобы задушить и выбросить тело за борт, где его съедят голодные рыбы.