Пришел Степка домой без ягод, сказал, что дорогой рассыпал, завтра еще сходит. Но по его горящим глазам поняла мать, что стал ее Степушка мужиком. Тут и колдуньей быть не надо, чтоб понять.
Утром на другой день подъехала к дому повозка с военным. Приехал он с дурной вестью. С повесткой для Степки. 18 годков ему уж месяц как было. Велел собираться. А сам поехал к другим домам. И раздался по деревне бабий вой. Еще троих забирали в тот день.
Упала мать на колени и выла по волчьи. Видела она, знала, что не вернется ее Степушка обратно. Что навеки расстается с ним. Но пересилила себя, пошла в дом, мешок с одёжкой собрала, хлеба краюху, да яиц вареных. А больше и дать в дорогу нечего. Уехал ее Степушка навсегда.
Через полгода, студеным зимним вечером почтальонка постучала в воротечки, пряча глаза, протянула несчастной матери похоронку и бегом обратно.
Потемнело у матери в глазах. Медленно сползла она по воротам и повалилась в снег. Сколько провалялась, – не знала. Дом ее деревенские всегда стороной обходили. Никто не подошел, не помог подняться. Почуяла, что застывать начала, опомнилась, встала, пошла в избу. Села к окошку, смотрела в ночную темень. Не видно ничего, только ветер в трубе завывает. Жила и не жила. Смерти себе просила, да знала, что не придет она, пока свое колдовское умение не передаст другому.
Сколько дён прошло, не знает, увидела в окошко, что идет к ее избе баба , девчонку за руку тащит, а та упирается, да слезы рукавом вытирает. Валенки от снега обмели, зашли в избу. Как зашли, баба запричитала: “ Вот паршивка, забрюхатела. Порола ее, не говорит ничего. Помоги, спаси от позора. Молодая еще, глупая. Живот вон на нос лезет, а все тишком. Кабы раньше знать, нашла бы паршивца али замуж выдала.”
Посмотрела колдунья на девчонку, узнала в ней ту ношу, что Степка приносил летом и сразу поняла, что его дитя носит девка то. Велела ей, чтоб домой шла, а матери сказала: “Поздно уж, ничего делать не буду. Скрывай от всех, что тяжелая она. А время придёт, скажешь девахе, что ребеночек умер. А сама тихонько мне его подбросишь. Одна я теперь осталась, выращу. А девку позорить нечего. Выдашь потом замуж. Только тихо все сделай, никому не говори, а то милиция затаскает.”
Баба закивала головой, протянула скомканные в кулаке деньги, только колдунья их не взяла. Выпроводила ее, да еще раз наказала, чтобы помалкивала та.