А еще там был балет! Всю свою жизнь я любила балет. Даже в самые тяжелые дни болезни Бобби, если мне удавалось увидеть балет, я чувствовала себя восстановившейся. С годами балет не перестал подпитывать и вдохновлять меня. Это сочетание железной дисциплины и ежедневного труда, преодолевающее ограниченность пространства и возможности человеческого тела и создающее эфемерную красоту, проникает в самые укромные, самые потаенные уголки души. Кроме всего прочего именно жест мы понимаем раньше, чем распознаем речь. В России, я, которая всю жизнь любила балет и которым занималась десять лет, внезапно получила возможность проводить столько, сколько хотела, очаровательных вечеров в изысканном серебристо-голубом Мариинском театре. Этот уникальный театр мой идол Джордж Баланчин, которого я знала в Нью-Йорке, называл самым великолепным театром в мире. Там, часто находясь в ложе, когда-то бывшей царской, я переносилась в иное измерение благодаря самым возвышенным балетам, которые знал мир.
С подачи знакомого швейцарского танцовщика, стажировавшегося здесь, меня представили в бывшей «Танцевальной императорской школе» (теперь она называется Академия русского балета) и даровали редкую привилегию проводить часы, наблюдая за занятиями и репетициями. Я встретила здесь величайших танцовщиков города, среди которых были Наталия Макарова, Валерий Панов и Александр Минц. Однажды великая балерина Наталья Дудинская, которая вместе со своим мужем и партнером, великим танцовщиком Константином Михайловичем Сергеевым, была содиректором школы, взяла меня в большой репетиционный зал, чтобы я смогла увидеть того, кого она назвала «хорошим парнем… лучшим из тех, кто есть у нас». Я была очарована девятнадцатилетним Михаилом Барышниковым, делавшим свой manйge, кружа прыжками по залу. В Большом театре в Москве руководитель театрального музея балета провел для меня экскурсию, и я увидела там кое-что из того, что хранила как реликвию в своей шкатулке моя мать. Он показал мне старые фотографии великой балерины Балашовой, которой поклонялась моя мама. В Москве я встретила также несравненную Майю Плисецкую. И однажды Марис Лиепа, величайший танцовщик и звезда Большого, подарил мне розы, и мне довелось увидеть бессмертное исполнение им роли римского военачальника Красса в «Спартаке».