И вот – дорога. Три колесницы королевской стражи несутся по ней, за ними повозка, и четыре колесницы едут следом.
– Они будут ехать с нами до моря? – спросила Артемис. Вот чего она точно не хотела, так это чтобы вся царская стража помогала ей рожать!
Эрисорус крикнул Элтина и сказал:
– Проводите нас до Суульских холмов и возвращайтесь во дворец.
– Но, светлейший…
Эрисорус Великий, царь Альтиды, сдвинул брови, и командир стражи покорно склонил голову.
– Спасибо, – шепнула царица мужу.
Ехали и ехали, мимо предместий, вдоль полей; у Суулы колесницы развернулись, и Элтин, заглянув в повозку, пожелал:
– Легкости и радости вашему ребенку в этом мире, ралу.
– Спасибо, Элтин, – проговорила Артемис. – Не обижайтесь, что мы отказываемся от вашего сопровождения. Но уже утро и до моря недалеко, а я волнуюсь за Фиорта: вы же знаете, чтобы уследить за этим мальчиком, даже легиона мало.
Элтин улыбнулся и снова склонил голову. Он любил царицу, и ему было жаль, что она покидает дворец. Артемис улыбнулась ему в ответ, но улыбка получилась ломаной, через силу. Эрисорус тронул царицу за руку.
– Да, – ответила та. – Кажется, начинается…
Сквозь нарастающую боль Артемис слышала удаляющийся грохот колесниц.
– Потерпи, родная! – Эрисорус встревоженно смотрел на дорогу.
Море вставало за холмами, огромное, оглушительное в своей утренней синеве, оно ждало ребенка, предназначенного ему, Айрус протягивала руки, но Гета еще крепко держала их повозку, цеплялась длинными пальцами дорог и холмов, и Артемис в предродовых муках казалось, что все боги скачут вокруг нее в диком хороводе. Она застонала.
– Нужно найти деревню, светлейший, – сказал возница Бат. – Иначе твоя жена родит на дороге, будто бродяжка.
Только верному Бату, который вынянчил царя, и могли сойти с рук такие слова.
Царь думал, пока они ехали по Ривельскому холму. Артемис кусала губы, пытаясь сдержать крик.
Эрисорус Великий, царь Альтиды, любил свою жену. По-настоящему любил, нежно и трепетно. Он хотел бы взять на себя ее боль сейчас и смягчить удар судьбы, который ее ждет. И мысль о том, что новорожденный малыш мог бы помочь ей пережить разлуку с первенцем и с ним, Эрисорусом, не шла у него из головы. Еще минуту он решался, но очередная кочка на дороге сильно качнула повозку, и новый стон жены сдернул его с места. Он выпрыгнул на дорогу, подбежал и влез на козлы, рядом с Батом.