– Кстати, порыбачить вы можете и на море, – нарушил молчание спокойный голос генерала Орлова. – Помнится, лет пять назад, в Сочи, я выходил на рыбалку на яхте и поймал приличного саргана и еще кучу всякой мелочи. Мне ее там же, на судне, почистили, разделали и пожарили. Ставрида там очень вкусная. Да и бычки… – Петр Николаевич закатил глаза, словно бы говоря, что у него нет слов, чтобы описать все прелести морской рыбалки и вкуса свежепожаренной рыбы.
Гуров и Крячко воззрились на Петра Николаевича, осмысливая полученную информацию, а потом, заговорщицки переглянувшись между собой, с улыбкой посмотрели на жен.
– Ну раз уж вам так хочется на море… – начал Крячко.
– То как мы можем лишить вас этого удовольствия, – продолжил Лев Иванович.
Наталья Крячко, которая была по характеру и натуре своей наивной и не так догадлива, как Мария, обрадовалась:
– Вот так бы и давно! А то не поедем, нам и тут неплохо…
На этот раз промолчала Мария Гурова, но при этих словах Натальи она наклонила голову и улыбнулась так таинственно, что Лев Иванович заподозрил, что их негласные планы и надежды порыбачить в открытом море находятся под большим вопросом. Он тоже промолчал, но для себя решил, что поговорит со Станиславом чуть позже, когда они останутся один на один и будут разрабатывать маршрут до Анапы, по которому поедут на машине Крячко.
Пятиэтажный отель «Фантазия» не был самым шикарным отелем на побережье, до моря нужно было идти не меньше ста пятидесяти метров, а до центра города и вовсе добираться на автобусе. Но ни Льва Ивановича Гурова, ни Станислава Крячко это обстоятельство, в отличие от их жен, нисколько не волновало. У них были планы несколько другого рода, чем прогулки по антикварным лавочкам, сувенирным магазинам и посещение океанариума. Хотя они и согласились на предложение жен подождать с этим невероятно увлекательным занятием и хотя бы три дня просто позагорать на пляже.
Лев Иванович не любил загорать в силу того, что его кожа быстро сгорала на солнце, и все усилия Марии, а вернее, тех защитных кремов, которыми она щедро намазывала и себя, и мужа, никак не способствовали приостановке этого процесса. Но зато Гуров любил плавать, и плавал он просто отлично. Это поднимало ему настроение и сглаживало все остальные неприятные моменты пребывания на общественных пляжах. Он также не любил пляжную толпу и предпочитал отдых в спокойной обстановке вдалеке от суеты и от бестолкового снования туда-сюда полураздетых людей. Поэтому на общественных пляжах он и вовсе чувствовал себя не в своей тарелке.