– Понятно. А вы, значит, на суточные смены выходите? – подсказал охраннику Лев Иванович направление беседы, которое его интересовало.
– Сутки через двое мы работаем. Трое нас в этом отеле постоянных охранников. Но один сейчас в отпуске, поэтому приходится пахать пока что сутки через сутки, – обреченно вздохнул Рылов.
– Телефон напарников и начальника у вас есть? – Гуров приготовился записывать.
– А как же! И первого напарника, и второго, и начальника телефон – все контакты есть. Мало ли какая ситуация приключится.
Рылов продиктовал номера телефонов сменщика и начальника охраны, и Гуров поинтересовался у него:
– Начальник ваш, Алексей Егорович, еще в гостинице?
– Нет, уехал. Как только оперативник – этот, который дело ведет, – уехал, так и он тоже уехал. – Охранник вдруг засуетился, посмотрел на часы и торопливо спросил: – Я могу идти? У меня, понимаете ли, дела, работа стоит, обязанности…
– Идите, – махнул рукой Гуров, и Рылов чуть ли не бегом кинулся к лестнице.
– Чего это он вдруг об обязанностях вспомнил? – усмехнулся Крячко.
* * *
Лев Иванович не успел ответить, как за их спиной кто-то нерешительно покашлял. Они обернулись и увидели молодого оперативника, который с видом обиженного ребенка топтался возле них.
– А, Андрей. – Гуров смутился.
Лев Иванович напрочь забыл о существовании оперативника, которого Пятаков так ненавязчиво оставил им то ли в помощь, то ли для того, чтобы иметь при них своего человека и следить, чтобы полковники, не дай бог, не влезли куда-нибудь не туда без его, Пятакова, ведома.
«Скорее всего, – мысленно рассудил Гуров, – и то и другое вместе». По первому впечатлению опытного в составлении психологических портретов Гурова, Илья Ильич был личностью неординарной, но тщательно скрывающей эту свою особенность за замкнутостью и неразговорчивостью.