Наставница Ким достала из игориджана[19] праздничный ханбок Лиён. На красной пышной юбке белыми нитями были вышиты ласточки, рассекающие полотно ткани, словно небо. А на воротнике белоснежного чогори, выполненного из полупрозрачной ткани, виднелся лотос.
Наставница Ким помогла Лиён надеть юбку чхима, туго завязав её выше груди. После чего на плечи легла чогори. Лиён не нравилось, что в этом наряде её плечи открыты, но соблюдать традиции всё же приходилось. Она не желала вновь быть выпоротой.
Блестящие тёмные волосы наставница Ким бережно расчесала, заплела в косу и спрятала под яркий качхэ[20], украшенный маленькими ласточками. Когда качхэ был закреплён, наставница Ким взяла кисть и воткнула в волосы вместо пинё. Лиён никогда не расставалась с кистью. Казалось, если она её потеряет, то и жизнь Лиён изменится.
Наставница Ким нанесла белую пудру на щёки и персиковый порошок на губы, пару капель благовония на шею Лиён.
– Готово! Ты очень красива! – улыбнулась наставница, вручая Лиён зеркало.
Она взглянула на себя. Чёткая линия подбородка, круглое, как блюдце, лицо. Маленький носик, белоснежная кожа, нежные губы красивого естественного цвета, пышные ресницы и глаза. Уродливые глаза. Возможно, если бы не эти глаза, жизнь Лиён сложилась бы иначе. Вся красота была ни к чему, если глаза делали её уродливым чудовищем.
Она отложила зеркальце и встала. Шея сразу же заболела от тяжести увесистого парика.
«Скорее бы его снять», – подумала Лиён, придерживая качхэ рукой.
– Пошли. – Девушка взяла под руку наставницу Ким, и они вышли из комнаты.
* * *
Лиён сидела на небольшой сцене, собранной из досок. Подол её алой юбки, словно кровь, растёкся по деревянному полу. На коленях лежал тяжёлый инструмент. Многие собрались послушать её выступление. Мужчины смотрели с желанием и восторгом. Женщины – с завистью и неприкрытым интересом.
Большинство посетителей дома кисэн уже выпили и поэтому сидели за столиками с девушками, смеялись и распускали руки. Кто-то громко хохотал, ругался и присвистывал, смотря на сидящую в центре Лиён. Её выступление было заключительным в организованном кисэн представлении. Значит, после него она могла уйти на речку и к дереву Йонгвон.
Тонкие пальцы коснулись струн. Звук рекой поплыл среди толпившихся людей. Лиён прикрыла глаза, наслаждаясь музыкой. Нежный и трепетный звук проникал в сердце и играл на струнах души.