И только посмотрите, что получилось. Сегодняшнее утро стоило даже тех заработков, которыми я не могла гордиться. Уголки моего рта начали расползаться в довольной улыбке.
– И что же это значит? – прошипел Эсмарис.
Улыбка тут же исчезла.
Проклятье.
– Я училась у тебя, – без запинки ответила я, делая шаг к нему. – Это всего лишь деловые…
– Ты развратничала за деньги.
Его отвращение – даже ярость – рассекло воздух настолько неистово, что я физически ощутила пощечину. Само уродливое слово и то, как Эсмарис выплюнул его, на миг лишили меня дара речи.
Даже про себя я никогда не называла это так. Презрение Эсмариса задело меня сильнее, чем я могла предполагать.
– Нет, я…
Лишь однажды. Я отогнала нашептывающий голос, напомнив себе, что не жалею о сделанном.
– Мы с тобой оба знаем, что я не дура.
– Ты не могла получить эти деньги никаким другим способом.
– Я работала. У всех, кто был готов нанять меня. Танцевала, вызывала иллюзии, мыла полы…
Я говорила правду. Я честно заработала эти деньги. И только сотня монет была получена за одну-единственную ночь. Все остальное доставалось потом и кровью.
– Ладно бы речь шла о медяках. Но это? – Эсмарис хмыкнул так яростно, что я почувствовала на щеке брызги его слюны. – Я позволил тебе зарабатывать серебро своими танцами. Но я не разрешал тебе отдаваться за деньги. Ты меня опозорила.
– Я бы никогда так с тобой не поступила, – ответила я, притворяясь обиженной самим этим подозрением.
– Чтобы заработать тысячу золотых, тебе бы потребовалось лет пятнадцать, – парировал он. – Даже двадцать.
Пятнадцать лет.
И тут я поняла: Эсмарис никогда и не предполагал, что я смогу заплатить назначенную им абсурдную цену – по крайней мере, до тех пор, пока либо не стану слишком старой для его вкусов, либо он сам не состарится настолько, что уже не сможет пользоваться мною.
Его гнев гулом отдавался в ушах, в голове, под кожей, но постепенно вытеснялся моим собственным.
– Я готова заплатить твою цену. На эти деньги ты купишь себе настоящего вальтайна, если захочешь. Красивее и талантливее меня.
– Рабы не могут позволить себе роскошь торговаться, а мне не нужны твои деньги, – прорычал Эсмарис. – Ты забыла, кто ты.
Сердце у меня ушло в пятки.
– Ты хоть понимаешь, как хорошо я с тобой обращаюсь?
Он выпрямился, прищурив глаза и сцепив за спиной руки. Я молчала. Эсмарис ожидал ответа, но я внезапно поняла, что не решаюсь открыть рот.