– Я всего лишь хотела тебя проверить.
Ее присутствие отступило, хотя складка между бровями молодой женщины залегла глубже.
– Я побывала на западной окраине города. Столько погибших.
Столько погибших…
Юноша моргнул, чтобы прогнать всплывшую картинку, где из разбитых окон смотрели перепуганные маленькие лица.
– Нам придется отступить, – произнес он. – Вокруг слишком много горожан, чтобы продолжать битву. По дороге я заберу огонь.
– Их командиры здесь. Нам нельзя отступать. Второй такой возможности может не подвернуться.
Он едва не рассмеялся горьким неприятным смешком, в котором не было ни капли веселья.
– Возможности? Нет, это…
– Они решили начать противостояние здесь, в одном из своих городов, – выплюнула женщина. – Если они хотят гадить в собственную постель, пусть сами в ней и спят.
Эти слова настигли его, как удар под дых. Он сам не знал, от чего тошнота подкатила к горлу – от ее черствости или от потери крови.
– Они мирные жители, – отрезал он. – Независимо от восстания. Они же люди.
– У нас еще есть варианты.
– Я с тобой не согласен. После всего, что я видел…
– У нас есть ты, – прошептала она. Рука женщины потянулась к его лицу, замерла над сжатыми челюстями. – У нас есть ты…
Глубоко внутри юноша содрогнулся. Он стоял с приоткрытыми губами, но не мог подобрать слов достаточно сильных, чтобы передать свое отвращение.
– Ну уж нет, – только и сумел он выдавить после нескольких попыток.
Женщина поджала губы. Если бы юноша обратил внимание, он бы заметил, что ее ласкающая рука сместилась к виску и отодвигает пряди черных волос.
– У нас нет выбора, – прошептала она. – Пожалуйста.
– Нет. Мы в самом центре города. И…
– И что?
Много всего. Слишком много, чтобы облечь в слова. От одной лишь мысли по венам разбежались колючие осколки ледяного страха.
– Прости, – тихо сказал он. – Но будут разрушения… и я…
Вероятно, впервые он отказался поступить так, как того требовали интересы Ордена. Но сейчас он мог думать лишь об испуганных детских лицах за окном.
Сначала женщина, судя по всему, собиралась настаивать дальше, но тут выражение ее лица неуловимо изменилось, смягчаясь. Губы растянулись в грустной улыбке.
– Ты же понимаешь, что рано или поздно твоя сердобольность тебя убьет.
«Возможно», – подумал юноша.
…Скорее всего… – прошептал голос.
Повисла долгая тишина.