– Есть небольшое дело, Аня, есть пять минут?
– Ну, давай, что у тебя?– Анна была явно раздосадована этим визитом. Рядом с Ниной не было мужика, мужа, а значит, она никто, тварь дрожащая, ничего из себя не представляет и уважения к ней ноль. Так ведут себя все содержанки, Нина понимала расклад, как, впрочем, его поняла бы любая взрослая женщина. Аня все еще стояла лицом к ней, вглядываясь в Нину в темноте прихожей.
– Кое-что для тебя принесла.
– А, ну давай, проходи. Анна, очевидно, решила, что Нина хочет угостить ее своей стряпней, как дружелюбная соседка. – Ты в тапках? Ок, идем на кухню.
Вот, подумала Нина, только сейчас!
Натренированным за последнюю неделю движением достала правой рукой завернутый в целлофан и перемотанный скотчем молоток. Почти без замаха ударила в то место, где шея переходит в затылок. Нина знала, что теменные кости очень прочные, так просто их не пробить, а вот в основании черепа позвоночник более уязвим. Анна словно споткнулась, подняла руку то ли для защиты, то ли для равновесия и упала на колени. Нина ударила еще дважды, уже с замахом, в левый висок. Анна, легла на живот, застыла. Нина достала латексные перчатки, привычным движением натянула на руки. Вынула веревочную петлю, надела на шею жертвы, продела под веревку рукоятку молотка и трижды провернула. Шея выше сдавления надулась, покраснела, кожа головы посинела, резко отекла. Анна слабо захрипела, несколько раз дернулась и затихла. Нина подержала свое орудие еще несколько секунд. Потом аккуратно вынула молоток, припасенными ножницами разрезала веревку. Бросила это все в пакет. У двери задержалась. «Хорошо бы изобразить ограбление», чтобы следствие запутать. Но было опасно задерживаться в чужой квартире на несколько лишних минут. В глазок оглядела коридор. Все было также тихо и безлюдно. Открыла дверь, скользнула к своей квартире. Вошла и сразу стянула перчатки.
Состояние было странное. Ее немного лихорадило, но в голове приплясывали мысли: «Я смогла, я сделала это сама, больше эта дрянь мне не опасна!»
Пора было уходить из дома, чтобы засветиться перед кем-то, кто ее знает. Кроме того, надо избавиться от улик. На улице огляделась, прошла в соседний двор, потом в следующий, бросила туда сначала тщательно промытые, а потом мелко нарезанные перчатки, целлофан от молотка и пакет. Веревку тоже нарезала кусочками и раскидала по разным контейнерам. «Если не хватятся до утра, все это будет на свалке», спокойно взвешивала она. Было странно спокойно, головная боль отступила, в голове было ясно, как в комнате, куда заглянуло летнее солнце.