– Что делать?
– Ассистировал раньше на операциях? – в вопросе проскочило любопытство.
– Доводилось.
Она кивнула, принимая на веру и не собираясь спорить.
– Тогда держи тут и здесь. Буду резать, ты подхватывай скверну. Не голыми руками, в перчатках!
– Кто-нибудь, – включился в процесс, не желал быть просто ведомым, – нагрейте воды. Тряпки, бинты, вода. Рядовая Ипина, в твоем коробе есть хирургические закрепы?
Фел задумчиво хмыкнула, моя решительность пришлась ей по вкусу…
* * *
Часы трудов окупились. Взмокший, словно мышь, позволил себе припасть спиной к каменному крошеву, выпрямиться. Поясница захрустела, говоря спасибо. Еще раз посмотрел на Бейку. Жадное, горячее дыхание, похожее на бой за каждый вдох, сменилось мерным и ровным.
Не задавал лишних вопросов. Фелиция, уставшая не меньше моего, последовала примеру, разлеглась на холодном полу.
– Спит, – заверила меня Ириска, неустанно сканирующая жизнеспособность Бейки. Не знаю, умеют ли ИИ волноваться, моя, кажется, была способна и на это.
Тройняшки свернулись калачиком. Хотел бы знать, откуда в них всех столько силы? Видел за свою жизнь хнычущих мальчишек, стонущих от вида крови. Плачущих, когда приходится стоять несколько часов на ногах.
А эти женственны и стойки.
«Есть женщины в русских селеньях» – вспомнилась смешливая поговорка. А может, то, что говорила Влада, что сон со мной в одной комнате делает девчонок сильней, самая что ни на есть правда? Не возвращался к ее словам долго, а вот теперь…
Выдохнул, посмотрел на Нату. Той хотелось пить, пожертвовала свою флягу, чтобы нагреть воды. Тройняшки поделились своей, но там было лишь на глоток. У Елены не лучше. Протянул свою – полна почти наполовину. Инфо-фея жадно припала к ней губами.
– Это надолго?
– Что? – переспросила Фелиция, повернувшись ко мне.
– Долго будет спать?
– Если мы все сделали правильно, она быстро восстановится. Физически, не морально. Не знаю, как ее собственное проклятие воспримет это. Станет ли лишать части тела?
В прошлый раз возрождение окупилось пальцами ноги. Вспомнил Бейкину насмешку: хорошо, что не головой.
Рядовая Ипина спала в обнимку со Старшенькой. Последняя в ее хватке походила на плюшевую игрушку.
Волчьими лапами, не смея жаловаться, рядовая Ипина оттаскивала прочь отрезанные куски скверны. Не знаю, куда девала, но был благодарен, скверна норовила прожечь перчатки. Одно касание кожей било болью, словно дубиной по голове. Она принимала ее в широкие волчьи лапы, шипела, скулила, но уносила…