Янина и Генри прятались в душном подвале своего дома вместе с другими его жителями. Долгие дни и ночи они мучились от невыносимой скуки, перемежаемой моментами страха, когда все прислушивались к свисту бомб и визгу артиллерийских снарядов и задерживали дыхание, когда здание содрогалось от взрывов, гремевших совсем рядом. И все равно люди цеплялись за уверения польского руководства в том, что польская армия превосходит германский вермахт и отступление польских войск – это стратегический маневр[27].
Семнадцатого сентября, когда немецкие войска подошли ко Львову, поступила новость о вторжении в Польшу советской армии. На мгновение жители города поверили в то, что Советский Союз нарушил пакт о ненападении с нацистской Германией и пришел Польше на помощь. Но в действительности советские войска пришли забрать свое в сделке с нацистами: у пакта имелось секретное приложение, оговаривавшее раздел Польши между СССР и Германией.
Янина с Генри спустились в бомбоубежище в подвале как гордые граждане Польши, а когда 22 сентября бомбардировки и обстрелы наконец прекратились, вышли оттуда подданными СССР. По секретному соглашению с немцами Советы оккупировали и аннексировали польские провинции к востоку от реки Буг, включая Восточную Галицию. Оставшиеся территории Польши переходили к нацистской Германии, которая аннексировала польские западные и северные провинции в Третий рейх, а оставшуюся часть – примерно четверть довоенной Польши – превращала в Генерал-губернаторство, то есть, по сути, в колонию, управляемую германской администрацией в пользу метрополии. Спустя всего два десятилетия после торжественного провозглашения независимости польский народ снова остался без государства и в оккупации у врага, стремившегося уничтожить саму его идентичность.
Вслед за Красной армией по Восточной Галиции прокатилась новая волна зверств. Оккупанты безнаказанно грабили и насиловали; подталкиваемые Советами к тому, чтобы взяться «за вилы и лопаты» и истребить «польский фашизм», украинцы охотно следовали призывам, расхищая поместья и лавки и нападая на их владельцев, многие из которых были убиты. Большинство жертв являлось этническими поляками, далее следовали евреи. Уверовав в то, что земли, которые они захватят, отойдут им, украинские крестьяне хлебом-солью встречали Красную армию. Советы громко кричали насчет рая для рабочих без этнического, религиозного или социального неравенства, но хорошо понимали, как манипулировать этническими разногласиями