Ели молча, уткнувшись в тарелки, не глядя один на другого.
– И не надоело тебе до позднего вечера этим старьем любоваться? – нарушив молчание, спросил отец.
– Там уже новые модели появились. Тысяча девятьсот семьдесят второго года, – пояснил Майк Фостер.
Отец в ярости отшвырнул вилку. Стол подхватил ее и тут же всосал внутрь.
– Ну, что в них может быть нового? Все то же самое, что и в моделях семьдесят первого, плюс пара каких-нибудь безделушек да хромировки побольше! – прорычал он, вызывающе глядя на сына. – Так ведь?
Майк Фостер уныло ковырнул вилкой курятину под белым соусом.
– К новым добавили спускоподъемный лифт, не застревающий на полпути. Автоматический. Главное – войти внутрь, а остальное он сделает сам.
– На будущий год эти лифты начнут сами тебя из кровати вытаскивать, чтобы вниз отвезти, а нынешняя «новинка» устареет, как только ее раскупят. Им только и нужно, чтобы ты покупал, покупал, покупал! Не успел одну «новинку» купить, а в продаже уж следующая! «Модель семьдесят второго года»!.. На дворе семьдесят первый, до семьдесят второго еще жить да жить – что эта штука в салоне делает? Совсем им невтерпеж?
Майк Фостер молчал. Все это он слышал уже много раз, но… Если в новых моделях нет ничего нового, кроме пары каких-нибудь безделушек да хромировки, почему прежние устаревают? Одно это разом сводило все страстные, громкие, бурные доводы отца на нет.
– Давай тогда старое купим, – выпалил он. – Любое сойдет, мне без разницы. Пусть даже подержанное.
– Нет, тебе ведь новенькое подавай. Чтобы блестело, сверкало всем соседям на зависть. Чтоб циферблатов, рукоятей, автоматики всякой побольше… Сколько за него просят?
– Двадцать тысяч долларов.
Отец поперхнулся на вдохе.
– Вот так вот, вынь да положь?
– У них программы рассрочки есть. На любой кошелек.
– Ну да, еще бы. И расплачивайся потом до конца дней. Ссудный процент, стоимость кредита… а гарантию какую дают?
– Три месяца.
– А что будет, когда эта штука сломается? Когда прекратит… очищать и обеззараживать? Три месяца гарантии! Ха! Другими словами, она и развалится ровно через три месяца с одним днем!
Майк Фостер покачал головой:
– Нет, не развалится. Бункер большой. Прочный.
Отец Майка мучительно покраснел. Невысокий, худой, тонкокостный, в эту минуту он разом вспомнил все свои жизненные баталии, неизменно завершавшиеся поражениями, вспомнил, как старательно экономил, цеплялся за работу, за деньги, за мебельный магазин, с каким трудом проделал долгий нелегкий путь от счетовода до управляющего и, наконец, до владельца…