– Аня.
Киваю. Решаю не выделываться дурацким «красивое имя». Девчонка и так едва спрятала колючки, ни к чему сбивать толку излишней любезностью.
Что ж, Ника и Аня Беликовы. Восемнадцать и тринадцать лет соответственно. Проверю.
– Аня подождёт буквально два или три часа, – решаю я. – Я не собираюсь сегодня все пары сидеть. Ты и в себя прийти не успеешь, как я вернусь.
Вроде не упрашиваю, просто перед фактом ставлю, как привык. Но почему-то жду реакции.
Впрочем, её толком нет. Ника просто смотрит на меня – пристально, видимо, решая что-то. Вот только у себя в уме. Потому что мне об этом не сообщает.
Ну а я не собираюсь ждать или допытываться – хватаю куртку и выхожу. Закрываю девчонку на ключ. Она ведь не дура оставлять такую квартиру открытой, чтобы свалить.
Я надеюсь.
*****
Надо поскорее порешать все дела и вернуться к Нике. Во-первых, обещал значит, надо сдержать слово. Во-вторых, тянет.
Итак, у меня на повестке дня Андрей с его неуместными выебонами и информация про дочерей Беликова. За вторым я не в универ пойду, а первое решу вот прям сейчас.
Благо, этот придурок таки припёрся сегодня. Держится с уверенной наглостью, что не факт даже, что очкует в глубине души. Может, и не догнал, что влип. Думает, я ничего такого не подозреваю.
Ну окей. Сейчас обломается.
Не дохожу до своей парты. Останавливаюсь по центру, смотрю на Андрея. Безотрывно, в упор.
Жду, когда это заметят все. Напрягаются, переглядываются. Пытаются понять, что не так.
Андрей храбрится, держит взгляд, а сам бледный уже весь. И это только начало.
Спуску я ему не дам.
– Ко мне, – приказываю, как шавке.
Опускаю при всех. Специально. Уверен, что ослушаться и бунт свой устроить вот прям сейчас Андрей не решится. Вот и увидят все, кто мог за ним пойти; какой у них тут лидер безвольный наклёвывается. Способный только втихую гадить. За себя даже ответить или постоять не умеющий, не то что за других.
Андрей стремительно бледнеет. Не ожидал.
– Ну, – грубо поторапливаю, не давая ему шанса сориентироваться.
И это, конечно, срабатывает. Андрей начинает приближаться – правда, с кривой усмешкой и всеми силами стараясь держаться уверенно невозмутимо; типа это он мне одолжение делает, чтобы не заводился. Будто не чувствует себя униженным.
Но на самом деле чувствует. И это вижу не только я.