«А дети? А больные и дебильные дети, которых до сих пор рождается много. Так вот, их тоже не усыпляют, а растят! Представляете?» – он обвел своих слушателей взглядом. «Они предпочитают оставить живое существо мучиться пять, десять, двадцать лет, прежде чем оно все равно умрет! А могли бы еще в младенчестве усыпить и избавить от страданий». Он помолчал. «Да за такие речи на Земле меня бы посадили в тюрьму, как преступника! Или вот преступники. Вот человек случайно совершил убийство. Так они засовывают его в какую-то машину и заставляют почувствовать на себе ужас несчастной жертвы, раскаяние и что-то там еще. После этого выпускают, но человек всю жизнь продолжает казнить себя. Изверги! Разве можно лишать человека забвения?! Да после такого наказания проще самому повеситься! Да-а-а, вот вам и гуманная система! А все потому, что все стали слюнтяями, нет больше твердой руки! И, главное, что и на новой планете будут такие же порядки… Понял меня, железноголовый?!» Старик стукнул рукой по железному роботу. Пластиковые зрачки робота тихо мерцали. Кибер внимательно слушал, анализировал и запоминал.
***
Семьдесятчетвертый сладко спал в своем боксе, когда резкий звонок вернул его к действительности. Выбравшись из уютного зарядного места, он с наслаждением потянулся, прокачивая огромные пневматические мускулы, и активировал кнопку переговорной.
– Семьдесятчетвертый, – произнес он.
– Долго просыпаешься, – раздалось в ответ.
– Поедешь на космодром, расчистишь пять квадратных километров к северу от седьмого сектора. Пни выкорчуй, бревна оттащи к складу. Все понял?
– Да. Кто дал приказ?
– Распорядитель.
Защелкнув дверь личного выхода из ангара, Семьдесятчетвертый с места взял хорошую скорость и покатил к еле видному отсюда пятнышку космодрома. Строго говоря, космодромом это место еще не стало, но день за днем киберы – пильщики расчищали в лесу площадку для него, киберы – рабочие вбивали в землю длинные шила – сваи и заливали арматуру толстым слоем пластик-бетона.
Работа спорилась, и Семьдесятчетвертый остановил пилы, когда солнце уже было в зените. «Нужно поесть» – подумал он, и, собрав сучья, ветви и листья, измельчил их, и порцию за порцией отправил в реактор. Пока шла реакция, Семьдесятчетвертый разглядывал окрестности. Кругом простирался светлый, без подлеска лес, в его окраске преобладали голубые оттенки. Кибер смутно чувствовал окружающую красоту. Эта планета была вся, словно ворсом покрыта лесами, изрезана узкими, но ошеломляюще чистыми реками. Кибер повернулся в сторону Дома. Под горячим ливнем сверкающих солнечных лучей, Дом казался каплей росы, дрожащей на дымчато-голубом ковре. Сейчас там царили шум и суета, – ждали гостей. Сегодня к вечеру должен был прийти звездолет торгового флота Федерации, – забрать партию прекрасной Гаянской древесины и доставить двадцать человек первых строителей будущего Гаянского мегаполиса. Становилось жарко. Каска, прикрывающая голову и шею Семьдесятчетвертого, раскалилась, и он поспешил уехать с росчисти под деревья.