В Левенцове тоже взыграла гордость: он знал, что нравится женщинам, не раз убеждался в этом на практике, а тут какая-то смазливая девчонка не только строит из себя неприступную крепость, но и поучает его в сфере, в которой Слава считал себя знатоком. Решив утереть нахалке нос, он оценивающим взглядом окинул зал и тут же наткнулся на насмешливо-призывную улыбку Людмилы. «А почему бы нет? – спросил себя Левенцов. – Конечно, она явно старше меня, но выглядит вполне аппетитно. Да и выбирать сейчас особо не из кого». Остаток вечера он назло Скобцевой общался и танцевал только с Людмилой. А когда, окончательно осмелев, Левенцов попытался затащить Людмилу в директорский кабинет, она жарко шепнула:
– Не здесь, милый! Поедем ко мне.
В такси они жадно целовались и оторвались друг от друга лишь тогда, когда водитель, устало хмурясь, громко сказал, что они уже приехали. Расплатившись, Левенцов вылез из машины и остолбенел: это был его дом с «пещеркой» на пятом этаже, где в своей комнате в одиночестве наверняка в кресле перед телевизором сейчас дремлет Татищев.
– Так до сих пор и не узнал меня, милый? – с укором спросила Людмила. – Да, я тоже живу в этом доме и в этом подъезде, только на втором этаже. Я давно тебя приметила и даже несколько раз вроде как случайно сталкивалась с тобой у входа, но ты меня в упор не замечал. Один раз я даже прокатилась с тобой в лифте, но ты и тогда смотрел вроде как сквозь меня. Даже не спросил, на какой мне этаж, просто выбрал свой пятый, и, когда лифт остановился, молча вышел, а я, жутко обиженная, поехала вниз на свой второй.
– Не может быть! – сконфуженно сказал Левенцов. – Впрочем, теперь я понимаю, почему при нашей встрече в кабинете директора ресторана твоё лицо показалось мне знакомым. Просто, когда я о чём-либо сильно задумываюсь, то двигаюсь, как бы на автомате, ничего и никого не замечая вокруг. Прости поросёнка!
– Нет уж, – увлекая Левенцова в подъезд, решительно ответила Людмила, – ты сначала постарайся как следует загладить свою вину передо мной, а потом уже поговорим о прощении.
И Левенцову тогда пришлось стараться почти до рассвета…
Спустившись на второй этаж, Слава в сомнении остановился перед дверью Людмилиной квартиры: звонить или не звонить? Но рука, заждавшись разумного решения, сама надавила на кнопку. Дверь отворилась. Людмила стояла на пороге с картинно повисшими руками, ожидая поцелуев. При виде её голых, вызывающе плотских рук, запрокинутой томно головы с рассыпанными вокруг шеи рыжими волосами и особенно плотоядного блеска её зелёных глаз Левенцова бросило в жар. Но он решил продемонстрировать стойкость и выдержку. Осторожно обойдя Людмилу, он снял ботинки, прошёл в комнату и опустился на диван перед включённым телевизором. Людмила села рядом, навалилась горячим телом. Он в рассеянности отодвинулся и, напустив на себя грустный вид, сказал: