Пути-дороги - страница 28

Шрифт
Интервал


Утренний поток народа схлынул, время потянулось медленно. Люба, отпускавшая по соседству кофе, соки, булочную мелочь, пожаловалась на духоту.

– Да, жарко, – согласилась с ней Наташа.

– Вчера было не так жарко, правда?

– Да, сегодня жарче.

– Я не люблю, когда жарко.

– Я тоже.

– Время полдесятого всего.

– Да, скорей бы обед.

– До обеда ещё глаза вытаращишь.

– Только бы не привезли чего, я так устала. Обе ночи не спала. Мужа на два года в ЛТП отправила.

– Счастливая, – восхитилась Люба. – Мне бы своего куда отправить. Хоть бы на недельку.

Жуткий вопль и последовавший за ним залп разъярённой брани прервал их разговор. Кричала работавшая в кондитерском Лукьяновна. Саша, у которого немного тряслись с похмелья руки, высыпал пятьдесят килограммов сахарного песка не в контейнер под прилавком, как намеревался, а Лукьяновне на больные ноги. Лукьяновна разбушевалась не на шутку. Саша благоразумно удалился, поэтому её гнев перешёл на покупателей.

В обеденный перерыв Наташа пошла в столовую. Есть в такую жару не хотелось, можно было обойтись булкой с кофе, но она давно заметила, что перерыв не ощущается, если остаться обедать в магазине. Лучше бегом по жаре в столовую и обратно, чем неприязненно поджатые губы заведующей да пустые разговоры. Когда она вернулась из столовой, во дворе стояли две машины: одна – с соками, вторая – с печеньем трёх сортов и индийским чаем. Вся наличная живая сила была брошена на разгрузку, лишь Лукьяновна осталась «держать оборону» на всех прилавках.

В третьем часу пустили поступивший чай в продажу. Талоны на чай ещё не напечатали, пришлось отпускать его вместе с сахаром по «сахарным» талонам. Лукьяновна написала объявление: «Чай отпускается на два сахарных талона пачка», – и прикрепила его на самом видном месте на витрине. Как по волшебству, мгновенно набежал народ. Сначала Лукьяновна отвечала на вопросы мирно. Но вот одна старуха, протиснувшись к витрине и прочитав объявление, сняла очки и посмотрела на Лукьяновну с улыбкой превосходства.

– Тут написано: чай на сахарные талоны. А сахар тогда на какие?

Захлебнувшись ненавистью, Лукьяновна не ответила. Тогда старуха сделала надменное лицо.

– Обманываете народ! Себя небось не забываете!

В ответ Лукьяновна, не выдержав, дала матерный залп. К витрине продралась ещё одна старуха, в магазине хорошо известная. Материлась она изощрённее Лукьяновны, и прокуренный бас у неё был погуще, и не боялась она никого, поскольку, будучи героиней войны, имела справку, что по причине контузии может доходить до состояния, в котором за свои действия не отвечает. Дуэль между нею и Лукьяновной закончилась сокрушительным поражением последней. А героиня войны продемонстрировала неплохие вокальные способности, запев негритянским басом: