Отцу никогда не нравилось, что я выражал даже своё мнение и плакал или злился при нём, сразу получал «по щам». Он был явным демократом и анти-советчиком и если кто-то пытался в нашей семье противопоставить его взгляды своим, он выражал недовольство, ибо считал себя «во всём правым». Я жил в постоянном страхе высказать своё мнение даже чужим людям, так как ожидал от них той же реакции, что и у отца на чужую точку зрения.
Ближе к совершеннолетию, ещё до Великой Отечественной, пошёл на службу в только формировавшуюся армию СССР. Показал явный талант к меткой стрельбе, но, не настолько сильный, чтобы попасть в снайперы, мне дали возможность, если что, перевестись туда, после чего меня записали в пехотных стрелков, а потом – меня перевели и обучили диверсионному искусству, после чего, стал снайпером-диверсантом, которым являюсь и по сей день. Я увидел слишком многое, чтобы просто так убивать солдат Вермахта в открытом бою, они сами поступили подло с моей страной, начав войну без предупреждения, значит и я буду их также убивать, уподобившись их «крысинной» натуре.
– Изгой —
Надо мной в школе раньше издевался один хулиган, и если со всеми он был вполне адекватным и отзывчивым, то со мной, за школой, выплескивал на меня всю свою «гниль» и злость. Он явно пользовался своим статусом «прилежного ученика» для самоутверждения над непримечательными детьми, вроде меня, так как являлся отличником и примерным ребёнком в глазах родителей и учителей. Меня до сих пор посещают эти воспоминания, ему, кажется, действительно нравилась моя неагрессивность тем, что он может делать со мной всё, что захочет. Но однажды, он зашёл слишком далеко. Тогда он принимал, в основном, словесное насилие, но теперь, ему хотелось замучить меня физически. А ведь, для того, чтобы я от него никуда не уходил за школой, угрожал мне расправой, конечно, я боялся такого человека.
В 21- м году, в пятом классе, осенью, в один день изменилось всё. В очередной раз, только выйдя из школы, этот хулиган, угрожая мне расправой, повёл меня за здание.
Добравшись до места, он прямо мне сказал: «Я тебя изобью».
Если раньше, по большей части, у меня было не самое хорошее эмоциональное состояние, то теперь ощущал ужас. Взяв нож, он приставил мне его к горлу, одновременно с этим приготовив кулак для удара. Напряжение нарастало, мои руки тряслись. Агрессор готовился замахиваться. Как вдруг, я увидел крайем глаза лежащий сбоку от меня камень справо на бетонной платформе возле чёрного входа в школу.