Свою тряпицу, чуть влажную, сложил и сунул в нагрудный карман жилетки – в туалете пальцы от пластилина отмыть и вытереть насухо.
* * *
Дежурных я нашёл в туалете, одни там ошивались.
Вырывая друг у друга какой-то – со спин мне от умывальников не было видно – предмет, ёрзая коленями по кафелю пола и локтями по граниту подоконника, они что-то высматривали в окне. Развлекались, как оказалось: окно выходило на школьный огород, где на грядках, присев на корточки, копались девчонки. Те, что в буфет не пошли фигуру блюдя.
Я передал просьбу учительницы, и дежурные нехотя встали. Со словами «Батый жертвует» Стас Запрудный совал мне бинокль, но взять я отказался. Предложение исходило от классного авторитета Салавата Хизатуллина по прозвищу Батый, а с ним у меня после уроков предстояла разборка в «Полярнике». Поединок на кулаках.
Инцидент случился утром. На уроке я переправил Запрудному записку с просьбой зарезервировать на школьной вертолётной площадке место для «Ми-Жи48». В переменку староста объявил о событии, и меня окружили с поздравлениями. Подошла и Ленка Жёлудь. Первая красавица класса уселась на край моей парты с заявлением во всеуслышание:
– Я не прочь свою «стрекозку» поставить на прикол, а в школу летать с тобой в парубке.
А это, если соглашусь, от дома крюк проделывать – керосин жечь. По мне эта кукла – тьфу, и растереть. В шестом классе, девчонка старшеклассница с соседнего хутора уезжала жить на материк, я, затаившись на пирсе за ящиками, провожал её на посадке в атомоход и клялся: «Ты у меня первая и последняя любовь». После ни одна сердца моего не встревожила. Но сейчас, чёрт меня дёрнул. От радости выше крыши: в классе все мальчишки уже имели парубков, кроме меня, друга Доцента, да близнецов Карамазовых. С «сожалением» сославшись на то, что возить в школу придётся сестру, отказал. Не столько опасаясь возмущения Ленки, сколько подколок Батыя со Стасом, тут же предложил с ней первой на стену полететь. Удовлетворённая красавица слезла с парты и ушла в коридоры школы «крутить головы» старшеклассникам, а я выслушал упрёк Доцента: ему пообещал взять в первый полёт – как отцепное за его замученного Гошей бойцового ворона. Чтобы как-то загладить неловкость, ляпнул:
– Э-э, дружок, да ты летать боишься. Только со мной и осмелишься?