Обладательница симпатичных ножек присела на корточки, предусмотрительно сведя колени, и заглянула под машину, явив взору Каттера еще и темные выразительные глаза и блестящие каштановые волосы.
– Здравствуйте, мистер Томпсон, – тепло поприветствовала она и широко улыбнулась, прямо-таки вся лучась оптимизмом. – С возвращением в Майами!
Можно подумать, возвращение ввиду завершения карьеры из-за серьезной травмы – это повод для радости… Каттер хмуро воззрился на гостью:
– Вы не дали Спрингстину допеть.
Улыбка продолжала сиять на лице невозмутимой дамочки.
– Я Джессика Уилсон. – Небольшая пауза. – Вы получили мои сообщения?
– Да, все пять. – Ах вот кто это. Сумасшедшая, не знающая слова «нет». Каттер снова уткнулся в свои железки, всем видом демонстрируя, что леди пора уходить. – Мне не нужна шумиха вокруг моего имени, – сухо и твердо заявил он.
Хотя в былые времена ему нравилось, когда о нем говорили и писали. Черт побери, да он жил ради этого. И всегда был окружен фанатами, сопровождавшими его во всех гонках. Как говорится, и в горе и в радости, и в дни побед и в дни поражений – как самые близкие люди. Например, родители. Правда, со стороны собственных ему так и не довелось ощутить поддержку.
А сейчас что он может сказать прессе? Да, мол, ужасная была авария… А тот позорный скандал с дисквалификацией за неверное решение на трассе – это когда еще не было понятно, что его карьере и так пришел конец.
Голову заломило от боли совершенно иной природы. В животе противно заныло. Каттер схватил отвертку и снова стал неловко закручивать болт. Это надо ж было еще и рабочую руку повредить!
Через какое-то время до него дошло, что дамочка и не думала уходить. Неужели ждет, что он передумает? Ну-ну, пусть ждет.
– Я занят, – предпринял он еще одну попытку избавиться от посетительницы.
– Сколько у вас уже ушло времени на эту машину? – вдруг поинтересовалась она.
Каттер недовольно поморщился от перемены темы и ответил:
– Четырнадцать лет.
– Значит, пятнадцатиминутный перерыв погоды не сделает.
Каттер с удивлением выглянул из-под машины. Чего это она такая доброжелательная? Уж он ей и так и эдак намекает и ведет себя откровенно нелюбезно, а она… И глаза светятся цветом растопленного шоколада. Он осторожно опустил отвертку и упрямо вымолвил:
– Еще как сделает.