Возница поднял голову вверх и сказал: «Ехать пора». Он показал рукой в небо. Я понял значение этого жеста только минут через двадцать уже в движении, сидя на своём месте. Нас накрыло тёмной тучей, из которой ударил разгоняемый ветром такой сильный снежный заряд, что мне стало не по себе. И без того я ощущал мелкие колкие снежинки на лице, теперь же меня будто погрузили в трубу, по которой неимоверной силы вентилятор гнал морозный воздух. Я не видел своего лица, но уверен, что оно горело красным цветом. Стараясь отворачиваться, я крутил шеей в разные стороны. Мне стало страшно. Весь мир вокруг превратился в сюрреалистичную картину: нельзя было достоверно разобрать, где верх, а где низ. Снег мёл и мёл, снегоход качался и, надеюсь, двигался. Тут я обратил внимание на курьера. Несмотря на пургу, его положение никак не изменилось: он выглядел совершенно уверенно. И тут я понял: всё, что мне остаётся в эти минуты, это полностью довериться этому человеку; ведь наверняка он не впервые попадает в такую переделку. Тогда я закрыл глаза и сидел так, раскачиваясь всем телом. Возможно, я бы просто уснул и свалился с сиденья где-нибудь посреди бескрайних северных просторов, и тогда – конец. Но я старался контролировать себя, шевелил челюстью, двигал пальцами рук и чуть-чуть пальцами ног, чтобы не давать себе заснуть. Это помогло. Через некоторое время и ощутил, что снежный заряд внезапно выдохся. Тогда я открыл глаза и увидел пробивающееся через облака солнце. Голова кружилась, но в целом я чувствовал себя хорошо. К тому же благоприятный исход бури вдохнул в меня уверенности.
Через минуту мне почудился дымок, словно мираж, и почти сразу же стал виден треугольный контур чума. «Наконец-то!» – подумал я. Однако радость моя была преждевременной.
Мой молодой возница остановил свой яростный снегоход возле чума, слез и улыбнулся. «Неплохой парень», – подумал я о нём в тот миг. Ни слова не сказав, он исчез внутри тёмного покрова чума. Я же не решался входить и просто разглядывал окрестности. Всё выглядело так же, как и по пути сюда: снег, холмы и ютящиеся в низинах низкорослые, гнутые ветром коренастые берёзки.
Вынырнув из чума, курьер стал снимать с прицепа коробки и осторожно заносить их внутрь. На обратном пути он нёс другие коробки и надёжно крепил их на прицепе. Видимо, заметив моё недоумение, он сказал, что это только лишь промежуточная остановка, куда он доставляет посылки. Нам ехать ещё с полчаса. Настроение моё вмиг обрушилось. Ещё полчаса по этому страшному безлюдному месту – о нет! Как же это выдержать? А знает ли этот самый курьер, что я уже проголодался и замерзаю?! Нет, конечно, этого он не знал, а жаловаться я посчитал неправильным.