Обычно я встаю в семь, а тут уже в пять – половине шестого утра в чуме началось движение. Это женщины принялись за готовку. Я проснулся от шума и от того, что под утро озяб. В шесть уже все были на ногах. Я не выспался, голова болела, и я едва мог соображать. Впрочем, плотно позавтракав и напившись чаю «до опрокидывания кружки», я сидел на своей лежанке и ждал распоряжений.
Тый, сидя за столом, обратился ко мне:
– Ты кем работаешь?
– Я… Меня… Меня уволили. Недавно, – промямлил я в ответ.
– А кем работал? Специальность какая у тебя? – спросил он меня снова.
– Занимался продажей грузовиков.
– Значит, в технике разбираешься?
– Я продавал, не ремонтировал. Ремонтировали другие.
– Бумажки, значит, перебирал, – констатировал Тый, впрочем, спокойно, без надменности.
– Можно и так сказать.
– Тогда сиди внутри и жди, когда я вернусь. Потом поговорим, мне тоже интересно пообщаться с человеком с большой земли. Я же сам там много лет прожил: учился, работал. – Тый ударил себя ладонями по коленям и поднялся, сказав: – Ну, мне пора.
Он ушёл. А я остался наедине с одной из женщин, хлопотавшей по хозяйству. Она не обращала на меня никакого внимания, от чего у меня возникло ощущение, что я вроде мебели.
Я сидел, наблюдая за точными действиями женщины. Наконец сказал ей:
– Помочь?
Она встрепенулась, словно стол вдруг заговорил. Пожав плечами, женщина что-то произнесла на своём языке. И тут только до меня дошло: она же меня совсем не понимает. Тогда я одел свой тёплый наряд, вышел из чума и стал бродить вокруг стойбища, правда не отходя далеко. Утро было пасмурное, безветренное, летели редкие снежинки. Всё, что я наблюдал, это три курящиеся чума и мерно тарахтящий генератор, от которого тянулись чёрные кабели к каждому чуму, от чего генератор выглядел как основа жизни, питающая всё вокруг. Ни людей, ни оленей рядом не было. В течение светлого времени суток я совершил несколько таких прогулок, натоптав плотные тропинки. Я очень тщательно, от нечего делать, изучил все расположенные поблизости деревца, рассмотрел истоптанный оленями снег, сравнивал чумы между собой.
Мы обедали вдвоём с женщиной, которой знаками удавалось со мною объясняться. Потом я снова слонялся по стойбищу.
Когда начало смеркаться, женщина опять же знаком дала понять, что мне следует находиться внутри чума. Так я и поступил. Вскоре явился Тый. Собственно, картина вчерашней встречи была почти идентична: опять Тый и его сын. Тый что-то объяснил женщине, и она накрыла нам двоим на стол. Кушание было такое же, как и накануне. После еды Тый попросил меня следовать за ним.