Я, не отрывая спины от стены, оглянулся налево – там стоял такой же как и я солдат, только теперь мы были снаряжены куда как более тяжело, нежели чем днем. Уже не легкие латкомбезы, а тусклые скафы полной защиты с сервоприводами, со встроенными в запястья циркулярными ножами, с датчиками, с детекторами, с затаившимися иглами вдоль позвоночника, что должны в тяжелую минуту вогнать в кровь ударную дозу боевого коктейля из амфетаминов, адреналина и серотонина. Вот только в руках все тот же «абакан», правда кроме рожка к нему, прямо из скафа, тянется лента с патронами, но все же это тот же «абакан» – лучшего пока не имеется.
Я кивнул своему напарнику, сказал тихо в микрофон:
– В высотке гарпии, похоже квартал просматривается.
Напарник не ответил, кивнул. Мне было хорошо видно, чувствительность света в скафе выставлена на максимум.
Сейчас бы выскочить, дать длинную очередь по этим тварям, не жалея патронов, да вот только… Сначала надо распределиться по секторам, предписанным командованием, а потом уже начинать – в этом то и отличия боя в городе и на открытых пространствах. Хотя, по мне так это без разницы: с самого начала надо было пальбу открыть!
Послышалось громкое хлопанье кожистых крыльев, будто парус на ветру мотало. Я облизнул губы и снова выглянул – пара гарпий взмыла в воздух и тяжело, глубоко проваливаясь вниз на каждом замахе, кружили над руинами. Точно, что-то почуяли.
– Уходить надо, – в наушнике голос напарника, – отходим.
– Хорошо, – я кивнул. И мы, таясь в глубоких ночных тенях, заскользили прочь, подальше от гарпий. Вот только горелая земля слишком громко хрустела под толстыми подошвами…
Пронзительный птичий крик взрезал ночь, словно осколок битого стекла плоть, и тут же свист, будто пущенная в спину стрела. Я успел обернуться, вскинуть «абакан», но в прицел тварь уже не поймал – слишком быстрая. Мы вместе с ней повалились на землю, покатились по хрустящей земле, завизжали циркулярные ножи в запястьях, глухо замолотили когтистые лапы по броне скафа. Если бы не сервоприводы и броня, меня бы разорвали в первое мгновение, но сейчас… Медленно, но верно жужжащая сталь ножей приближалась к худому, с остро выделяющимся кадыком, горлу гарпии. Ее гротескная полуженская, полуптичья морда щерилась в адском оскале, глаза зло буравили зеркальное забрало скафа. И вот жужжание ножей будто захлебнулось, стало влажным, на забрало брызнуло черной кровью…