Он опрокинул взгляд на банку, её очи медленно растворялись, мужчина открыл банку и вылил содержимое себе в глаза, чтоб смешать концентрат искренности взгляда, он начал слепнуть и видеть белый свет.
Не теряя ни секунды он выбежал в подъезд, спускаясь по лестнице, что-то звало его на улицу. Белый свет поглощал всё больше пространства и выжигал глаза, наконец он на ощупь нажал кнопку, пиликанье и дверь подъезда размагнитилась. Белый свет начал тускнеть, словно пена молока, через которое просвечивает всё окружающее, а дома стали выстраиваться в зеркальные фракталы, медленно подбираясь к нему, создавая лабиринт. В каждой частице зеркала были его лица, они крутились, метались, рвались, преображались, смешивались.
Он заплакал и побрёл в неизвестность, блуждать в лабиринте и проживать каждый образ, что только сможет найти. Он не понимал куда и зачем ему идти, а белый свет всё мерк и мерк, чем дальше он заходил в лабиринт тем менее чётче он становился. Он попытался разбить зеркало, но лишь впадал в него и ненадолго застревал, пока его не выкидывал в другой части лабиринта. Он не ощущал связь с женой, всё рушилось на осколки, в которых виднелась лишь тьма. От отчаяния мужчина вставил большие пальцы себе в глаза, выдавливая их словно сок из ягод, боль и ненависть бурлили в его мыслях и теле, пока наконец белый свет не вернулся, но на этот раз в виде линии, которые меняли своё направление в зависимости от того, куда он повернётся. Он последовал за линией, и когда наконец дошёл до конца через множество поворотов, он наконец смог ощутить что дошёл до нужной точки, связь с женой становилась более могучей, он ощутил ярый ветер снизу, он стоял перед бездной, он не видел, но представлял что перед ним, и он понимал, что ему пора узреть с закрытыми глазами истинность красоты освобождения от себя.
Мальчик по имени Максим пятнадцати лет очень любил смотреть в окно и размышлять, возможно потому что у него не было особого выбора, так как его часто запирали в своей комнате родители, иногда по делу, иногда за просто так, попадая под горячую руку. Экономические кризисы и бедствия его семьи отражались шрамами на коже, за каждый неудачный день отца он нёс наказания суровей чем Иисус, в школу его пускали только тогда, когда все побои заживали. Мальчик чрезмерно молчал и много думал, так как за каждый звук он мог поплатиться. Его любимым из малых развлечений было смотреть в окно и подмечать детали нового дня, хоть он и давно понял что времени нет, и это просто очень удобная система измерения, и то что Земля вращается вокруг солнца, по этому сменяется цикл света и ночи, но ему нравилось допускать что каждую ночь всё перезагружается, чтоб наполнить волшебством улицы и сознания людей. Каждое событие, будь то пробегающая стая собак, подростки, что кололись за гаражами, кому-то подаренный букет, поцелуй прохожих, или даже пролетающие птицы, всему он старался давать свой смысл. Например бродяга что спит на траве в солнечный день питается энергией солнца, чтоб восстать ночью прекрасным цветком и освещать дорогу призракам, что потерялись, или машины, что стремятся вперёд как таблетки от головы, спасающие умирающие нейроны пациента под названием мир. Очень редко его забирала в гости бабушка, где он много читал, его воля казалась сломленной, но ясно следовал своему пути мученика и стремился познать как можно больше. Он верил что в момент смерти он сможет ощутить нечто большее, чем просто рай, ад или чистилище.