Это знание – оно пугает, но тем не менее я вскидываю подбородок и продолжаю свою мысль:
– Ты купил эту фирму, все здание, теперь ты хочешь уволить всех сотрудников. Ну хорошо, увольняй! Сделай мне это одолжение, господин Юсупов, как раз давно задумывалась о том, что пора идти в свободное плаванье!
– В свободное плаванье значит? – переспрашивает по-светски.
– Да. Именно. Я давно доросла до того, чтобы руководить своей собственной компанией. Благо все атрибуты и навыки имею, так что… счастливо оставаться в этой бетонной коробке без персонала!
Говорю со всей уверенностью, и Юсупов прищуривается. По его холодному лицу проходит странная тень, скулы обозначаются, но я уже не боюсь.
Адреналин в крови придает храбрости, и я совершенно уверенно выдаю очередную порцию оглушительной по своей решимости информации:
– Раз уж решил выкинуть всех на улицу! Хорошо! Валяй! Свято место пусто не бывает. Ты наберешь новых профессионалов, а я… я возьму под крыло всех сотрудников, которые решат пойти за мной!
Замолкаю под внимательным взглядом золотистых глаз, внутри которых будто искры вспыхивают. У меня мурашки по спине ползут, и потряхивает от нервного потрясения, но в душе я ликую, потому что чувствую, что нащупала лазейку.
Возможно, это обманчивое впечатление, и я в упор не замечаю, как хищник подобрался ко мне и планомерно загоняет в угол…
– Какой интересный план действий, – кивает, наконец, Юсупов, дает положительную оценку, словно я ему только что предложение на планерку озвучила.
– Я использую свои наработанные годами связи, сама фирму открою! Благо финансы позволяют!
– Даже так? – спрашивает, слегка вскинув бровь, будто сам проверяет степень моего отчаяния.
– Именно так. У меня есть трастовый фонд. Я могу позволить себе бизнес! Стартовый капитал, что называется, более чем внушительный.
Улыбаюсь еще шире, если бы моя помада имела скрытые ингредиенты по типу яда, как у некоторых племен, я бы смачно обслюнявила дротик и пульнула бы Игнату прямо в грудную клетку, наблюдая за его судорогами.
– Трастовый фонд, значит… – вновь выговаривает, чуть растягивая слова, и от этой интонации мне становится плохо, потому что Игнат не выглядит взбешенным или же шокированным.
Он стена. Беспроглядная и беспросветная. Надежная и твердая. И это сильно напрягает. Бывший муж будто заранее готов ко всему, и сейчас я жажду увидеть в его глазах смятение или же шок из-за своих слов, злость…