Чувствую, меня влечет наверх, на чердак, и я пошла осмотреться. Чуть открыв дверь, я оказалась перед множеством старых ящиков, покрытых пылью и паутиной. И здесь царила полная тишина и запах старины. Собственно, как и во всем доме.
Покрытые пылью кожаные дневники, потерявшие свои буквы от старости, небольшие рисунки, старые фотографии и многочисленные коробки. Среди старых ящиков и коробок я наткнулась на нечто интересное – старую ржавую пишущую машинку.
Она стояла в углу среди пыли и забытья, словно ждала своего великого возвращения. Она была крупной, с изогнутыми клавишами и видимыми следами времени. Несмотря на свою обветшалость, она все еще источала ауру старинной элегантности и уникальности. Наверное, антиквариат, пожилые люди порой любили хранить всякие такие штучки.
Потянувшись и с большим трудом сдвинув ржавую машинку, я обнаружила еще одно удивительное открытие – старый блок бумаги был вставлен в каретку. На первой странице что-то написано. Я с интересом прочитала строчки:
«Сияющий портал пред нами отворится
И вашу жизнь изменит навсегда.
Исполнит три любых желанья
И не вернет уже сюда.
Помочь другим твоё призванье,
Но помнить надобно всегда:
Возможны только три желанья,
Еще одно – и ты мертва.
Лишь месяц дан на все свершенья,
И будет участь решена.
Не успеваешь – путь заказан,
Успеешь – счастье навсегда»
Странно, но ладно. Стих какой-то… Может, Агафья была фантазеркой и придумывала всякое, промелькнуло у меня в голове.
Мысли ушли в сторону, и я подумала:
– Надо бы подготовить себе спальное место и немного навести порядок, если мне предстоит тут жить некоторое время.
Вот уже и паутина собрана, комнаты проветрены.
Проводя время в домашних хлопотах, я не могла забыть о своей находке. Мне все не давала покоя эта машинка на чердаке. Я решила, что ее пора спустить вниз. Как только я ее оттерла и установила в каретку новый чистый лист, мои руки сами потянулись к клавишам.
Огромный поток слов унес меня в далекие года, когда я все еще была счастлива. Я села за старинную пишущую машинку, чувствуя родство с каждой клавишей, и начала печатать слово за словом на белой бумаге.
Чернила осыпались со старинной ленты, оставляя на своем пути черные следы. Это был крик души или просто немые слова. Этого я и сама не поняла! Но передо мной словно был психолог, позволявший освободить те уголки моей души, которые уже, наверное, нарывали и гнили.