Я пришла пораньше, кафе было почти пустым. Ко мне подошла официантка и спросила:
– Вас ожидают?
Я немного удивилась, ведь кафе было пустым.
– Не знаю, – протянула я.
Она улыбнулась и отвела меня в отдельную комнату для чайных церемоний. Спустя несколько минут в дверях появилась Марина.
– Привет! – она направилась ко мне, и мы обнялись как давние друзья. Она улыбалась, внимательно рассматривая меня.
Почувствовав неловкость, я сказала:
– Я часто бываю в Москве, но об этом кафе никогда не слышала.
– Неудивительно! О нем вообще мало кто знает. Зато здесь можно спрятаться от всех и встретиться с друзьями.
– Понятно, – сказала я, и мы замолчали.
Она продолжала внимательно смотреть на меня, и я решилась спросить:
– Как твое здоровье? Как сердце?
Она отвела глаза и, глубоко вздохнув, сказала:
– Мы с Антоном Буравиным разорвали отношения, совсем недавно. Ты была права, когда говорила о нем. Теперь я сама по себе, ищу команду, с которой больше не придется загоняться.
Услышав это, я оживилась и почувствовала необъяснимую радость:
– Как же я рада этой новости! Буквально на днях снова думала о том, что тебе нельзя с ним работать. С самого начала вашего союза у меня было внутреннее сопротивление твоему истязанию. Знаю, ты иначе относишься к этому, но когда продюсер загоняет больного артиста на сцену, это не что иное, как истязание. А Антон только так и делает. Зато теперь точно все будет круто! Ну, может, не сразу, но поддерживаю тебя полностью. Думаю, многие искренне любящие и уважающие тебя люди чувствуют то же самое.
– Надеюсь… В любом случае сейчас будет непросто… Не пойму только, почему я сама не вижу этого сразу… или вижу, но ничего не делаю… Антон сейчас, как может, компенсирует сорванные концерты. И, конечно, за мой счет. Во всем обвиняя меня… – с грустью сказала Марина.
– Ничего, все пройдет. А если честно, то для Антона это тоже хорошо, просто он пока еще этого не понимает. Но на твоем фоне он умирал как профессионал. Зато зарабатывал и не мог никак определиться, что же для него важнее – деньги или творчество, потому и превратился в истязателя. Знала, что так и будет, как только услышала вас вдвоем. Теперь главное, чтобы ты не передумала. У немцев есть такая поговорка:
«Lieber ein Ende mit Schrecken als ein Schrecken ohne Ende» —
«Лучше ужасный конец, чем ужас без конца».