– Да, мне тоже жаль, – тихо проговорила Эддисон. – И я действительно рада, что ты извинился. Хоть мы и встретились случайно и, возможно, я могла бы и вовсе не услышать от тебя этих слов…
– Смит…
– Неважно. Главное, что тебе жаль. Но… я не могу и не хочу тебя прощать, пойми. Если бы не Лиам, этот придурок мог сделать со мной все, что угодно.
– Я знаю! Прости за то, что тебе пришлось пережить, я… Мне нет оправдания. Но дай хотя бы попытаться загладить вину. – Ной приподнял лицо Эддисон за подбородок, чтобы она на него посмотрела. – Позволь угостить тебя ланчем. Нам стоит поговорить… Не хочу вот так все заканчивать.
– Ладно, – долгую минуту спустя согласилась Эддисон. – Пообедаем вместе. Я закажу самое дорогое в меню, а ты заплатишь за это.
– Идет! – улыбнулся Ной.
Они выбрали столик в летнем кафе с видом на виноградную аллею в парке. Кованная уличная мебель удивляла витиеватыми зигзагами, стены кофейни из красного состаренного кирпича и черепичная крыша здания завораживали. Эддисон любила городскую архитектуру и здешнюю суету, хоть и жила в спальном районе, расположенном в южной части города. Она знала, что после школы снимет здесь милую квартиру-студию и станет брать какие-нибудь интересные фотопроекты в работу. Поступать в колледж она не собиралась. Возможно, еще и поэтому она не боялась выпускных экзаменов. Эмма оказалась не против такого решения дочери. Будучи риелтором, который получил квалификацию намного позже учебы в колледже, Эмма была убеждена, что главное, это умение зарабатывать в той сфере, которая тебе близка.
– Вы определились с заказом?
К их столику подошла плотного телосложения официантка и приятно улыбнулась.
– Ванильное мороженое, будьте добры.
– Ты просто мастер заказывать самое дорогое, – усмехнулся Ной.
– Мне жарко! Что я сделаю, если я больше ничего не хочу из меню?
Ной посмеялся и заказал себе то же самое. Пока он рассказывал Эддисон о том, что в этом кафе есть различные виды мороженого – и клубничное, и фисташковое, и шоколадное, и много других – она смотрела на его ободранные в драке руки. Заметив, куда Эддисон смотрит, Ной спросил:
– Сильно испугалась?
Эддисон кивнула. На самом деле, в ее жизни еще ни разу не случалось подобных потрясений. Когда она вспоминала об Уолтере Кэмпбелле, ее пробирал озноб.