– Отчего помогла? – ну никак не чуяла мечница в этом исковерканном существе врага, только жалость, кольнувшую сердце, да и слова жреца чужого бога про скверну заставили мельком глянуть на свою руку, что до наруча стальных клёпок, что после ветвящуюся чёрными прожилками.
– Думала подружимся, истории будем рассказывать друг другу! – все также робко и боязно ответила девочка.
Мысли неслись вскачь. Сражение, падение и вот теперь эта кроха, по виду зла порождение, но где-то в глубине души та часть естества женского противилась такому простому решению, противилась и напомнила, дескать, это кроха вложила меч в руку. Не одно отродье проклятых миров не вынесет прикосновения стали черной! Медленно грозное оружие опустилось, клацнув шипом кончика по камню.
– Коснись клинка! – зелёные глаза выжидательно впились в миниатюрную лекарку.
Маленькая ручка, сжав коготками лезвие, не пошла дымом, а хозяйка, опять жутко улыбнувшись заявила. – Теплый, как огонёк!
Кланница выдохнула негаданным облегчением, тоже в свою очередь вымученно улыбнувшись крохе!
– Таким, как она, не позволено жить! Они порочат своим нечестивым исковерканным бытием свет создателя, его творение безгрешное! Да уж знали бы мы, что такая нечисть обретается под Торстордом, давно бы предали огню очистительному!
Может жрец и обладал силой непонятной, крепкой верой и бесстрашием, как показала минувшая битва, но тут длинным языком перешёл черту, и Алира, жалостью глянув на заискивающий, полный надежды взор малышки, возьми и рубани по жрецу! «Кто тебе дал право судить? Обрекать на гибель! Жизнь, какая она ни будь, это величайшая ценность, дарованная богами! Все в мире волей богов связано, сплетено тропами духов: камни, деревья, звери, люди! Сплетено узором! Не тебе, святоша, его разрывать!»
Вот только зазря. Черный клинок прошёл сквозь тело, чуть развеяв призрачный образ, а сама кланница, непристойно кого помянув, потеряв равновесие, чуть не продолжила спуск, сорвавшись с выступа. Девочка, вцепившись лапками в пояс, помогла удержаться.
– И да, он не живой! – изрекла она, едва мечница уставилась на жреца, вытаращив глаза еще больше, чем при виде истинной натуры крохи.
Алире откровенно поплохело, так, что пришлось сесть на валун, прислонившись спиною к скальной стене. Голова была готова расколоться от бурливших в ней мыслей. Рана на боку, по всей видимости, разошлась, ведь из-под кирасы, добавляя багрянца, по старой засохшей сукровице на штаны добавился новый алый мазок. Сызнова взбудораженная по началу кровь стала густеть, накатилась неимоверная усталость!