Я хотел спросить: погоди, а как же репетиция? Ведь Вилли должен играть. Но промолчал.
Вышел из столовой Вилли, который задержался в туалете. Увидев меня, он сказал: вы сегодня вчетвером репетируете, ты, Толик, Паша и Авангард, я отпросился. Он посмотрел на Зою и улыбнулся:
– Пошли?
Зоя, глянув на часы, сказала:
– Побежали, а то не успеем. До электрички пятнадцать минут осталось.
Вилли подмигнул мне, и они побежали на станцию.
– Счастливого пути, – с явным облегчением крикнул я им вслед, почувствовав , как неискренне прозвучали мои слова.
Вилли бежал впереди, Наташа за ним. Но вдруг она остановилась, резко обернулась и, вытащив из петлицы вставленную туда ромашку, демонстративно оторвала ей головку, а потом бросила её разорванную на части в разные стороны. После этого она снова повернулась и побежала следом за Вилли.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
ОПЬЯНЕНИЕ
Вечером того же дня вернулись из города Зоя с Цилей. Правда, их приезда я не застал. Я понял, что они приехали по разговору, который произошёл между Вилли и Толей, да ещё по тому, что Паша после репетиции направился не к своему домику, а к домику, где жили девушки.
По понятным причинам я не мог идти той же тропинкой, что и он, так как боялся нечаянно встретиться там с Наташей или, не дай бог с Цилей в её компании, поэтому пошёл другой дорогой, обходной, которая приводила к домику, где мы жили с Вилли и Толиком с другой стороны.
Идя этой обходной дорогой, я вдруг впервые заметил по отдельным жёлтым листьям на деревьях, что наступает уже осень. В наших широтах это происходит рано, иногда в самый разгар лета и для многих это явление, как ушат холодной воды: Что? И всё?! Во те пару месяцев, в которые грело солнышко – и было летом? Да, приятель, всё! Так что вспоминай, куда ты положил резиновые сапоги и тёплые валенки! Скоро начнётся!
Ещё не веря в то, что вижу, будто оценивая масштаб коварства природы, я обошёл кругом дерево и снова уставился на пяток листьев, которые начали уже желтеть по краям и в центре. Видно и впрямь начиналось другое время года. Мне стало грустно.
Если честно, осень я не люблю. Кроме того, это время года всегда напоминало мне о революции, которая когда –то произошла в России. Давным –давно моя бабушка сказал мне, что мы из графского рода. Во время революции, устроенной большевиками, мы потеряли всё – и имения, и землю, и дома. Теперь у нас ничего не было. В принципе мне-то было не особо горько это воспринимать. Ведь у меня никогда ничего не было. А вот моим предкам наверно реально трудно было всё это пережить. Я имею в виду весь этот кошмар отъёма и потерь. Ведь сначала у них было, а потом это отобрали. Я же с самого рождения был нищим. Так что мне легче.