– Ты че, Леший? С дуба рухнул?
– Эта сука меня лично оскорбила. Себе возьму. Ты мне должен, Алик, и ты, Лавр, тоже, так что перебьетесь пока. Верну, как наиграюсь.
– Блядь… Леший, ну откуда ты взялся? Неделя у тебя, понял? Не больше.
Сквозь туман чувствую, как с меня слезает этот груз, а после кто-то за волосы хватает, и я встречаюсь с серебристыми страшными глазами.
Леший обхватывает мое лицо, сжимая скулы рукой до боли, проводит большим пальцем по разбитой губе, намеренно размазывая кровь и причиняя боль.
– Ну что, крысеныш, добро пожаловать в ад, – чеканит этот страшный бандит прямо мне в лицо, а после с легкостью поднимает и перебрасывает меня через плечо.
Я, видимо, тут же отключаюсь, потому что не помню, что случается дальше. В боку что-то простреливает, и меня вырубает.
Глава 3
Эта тварь сдала поставку. Ментовская крыса, она работала на Бакира четыре года. С виду простая официантка, которая на деле оказалась двуличной сукой и повела пацанов на смерть.
Я тоже мог быть там и тогда сожрал бы сам автоматную очередь. Миша должен был быть там, но его подменил Хаммер.
Их расстреляли. Всех в упор и без предупреждения, а она знала. Знала, что будет, и молчала, за что теперь получит наказание.
Бакир отдал эту девку Лавру, я приезжаю проверить, что он уже ее кончил, да вот только с какого-то ляда пацаны решают развлечься, и перед моими глазами предстает не особо красивая сцена.
Они повалили девку на пол, раздели ее и изрядно отлупили. Теперь кукла трясется и рыдает, точно побитый щенок. Голая, в одном только белье и даже без обуви.
Смазливое лицо, сучьи глаза, сиськи, талия, худые ноги. Все при ней. Темные длинные волосы в грязи, и пухлые губы дрожат от страха.
Ей дико страшно, такое не сыграешь, хотя, думаю, она превосходная актриса, раз так долго ни у кого даже сомнений не возникло в том, что эта сука сдавала все ментам.
Бойся, тварь, больше бойся, чтобы пацаны тебя услышали, хотя в этом больше нет никакого смысла. Она покойница и скоро сдохнет, кровью своей смоет то, что натворила.
Я поднимаю ее с пола, а она мне харкает в лицо, шипит, точно гремучая кобра, смотря с вызовом, который я тут же принимаю.
Нет, она не сломлена, она, блядь, безбашенная просто, и это даже забавно. Избитая сучка хорохорится, как воробей, и пытается мне что-то доказать, тогда как я держу ее за гриву, и у меня, блядь, просто встает на нее.