На следующий день в ответ на первые же мои слова она произнесла:
– Но Жером, ведь подслушивать – это очень дурно. Ты должен был нас предупредить или уйти.
– Уверяю тебя, я не подслушивал… просто я нечаянно услышал… Вы же проходили мимо.
– Мы шли очень медленно.
– Да, но слышно было очень плохо. А потом и вовсе ничего… Скажи, что тебе ответил дядя, когда ты спросила, что еще нужно?
– Жером, – рассмеялась она, – ты же все прекрасно слышал! Просто тебе хочется, чтобы я это повторила.
– Уверяю тебя, я расслышал только первые слова… когда он говорил о доверии и о любви.
– Потом он сказал, что нужно еще много всего другого.
– А ты что ответила?
Она вдруг посерьезнела:
– Когда он сказал, что в жизни нужна поддержка, я ответила, что у тебя есть мать.
– Ах, Алиса, ты же знаешь, что она не всегда будет со мной… Да и потом, это совсем разные вещи…
Она опустила глаза.
– Он мне сказал то же самое.
Весь дрожа, я взял ее за руку.
– Чего бы я ни добился в жизни, знай, что это ради тебя одной.
– Но, Жером, я тоже могу когда-нибудь покинуть тебя.
Всю душу вложил я в свои слова:
– А я не покину тебя никогда!
Она слегка пожала плечами:
– Разве у тебя не хватит сил, чтобы идти вперед одному? Каждый из нас должен прийти к Богу самостоятельно.
– Нет, все равно только ты укажешь мне верный путь.
– Зачем тебе понадобилось искать другого проводника, кроме Христа?.. Неужели ты думаешь, что мы сможем когда-нибудь стать ближе друг к другу, чем тогда, когда, забывая один о другом, мы возносим молитву Богу?
– Да, чтобы он соединил нас, – перебил я ее, – только об этом я и молю его утром и вечером.
– Разве ты не понимаешь, что бывает единение в Боге?
– Понимаю всем сердцем! Это значит, забыв обо всем, обрести друг друга в поклонении одному и тому же. Мне даже кажется, что я поклоняюсь тому же, что и ты, только ради того, чтобы обрести тебя.
– Значит, твоя любовь к Богу небезупречна.
– Не требуй от меня слишком многого. На что мне небеса, если я не смогу обрести там тебя.
Приложив палец к губам, она произнесла с торжественностью в голосе:
– Ищите прежде царства Божия и правды его.
Передавая сейчас тот наш разговор, я понимаю, что он покажется отнюдь не детским тому, кто не знает, сколько нарочитой серьезности вкладывают в свои разговоры некоторые дети. Но и что из того? Неужели же сейчас я стану искать какие-то оправдания тем словам? Ни в малейшей степени, так же как не собираюсь приглаживать их, чтобы они выглядели естественнее.