С того момента для нее существовало «до» и «после», разделенные этой невидимой раной. А затем что-то в глубине ловко запустило гениальный защитный механизм, и все внутри нее заснуло. Вот так просто, как когда принцесса Аврора укололась веретеном, и весь замок погрузился в сон в тот же миг: служанка с метлой в руке, кот, лижущий лапку, повар на кухне над раскатанным тестом. Даже пламя в камине больше не дрожит, но и не гаснет. Все просто окаменело, и Присцилла вообще больше ничего не чувствовала, только в те редкие и неожиданные моменты, когда плакала. Она могла в супермаркете выбирать мандарины, как вдруг подступали слезы. Тихие. Несвоевременные. И предательские.
Острая заноза, оставшаяся на своем месте, слева внизу, вдруг запульсировала при воспоминании.
Так значит, она еще там. Неподвижная, вонзившаяся так глубоко; всегда готовая острой болью напомнить о своем существовании. Не все еще заснуло.
Лучше думать о смертельных ядах из Папуа – Новой Гвинеи, решила Присцилла, вновь берясь за Ван Дайна.
В это же время Чезаре вел машину по дороге в Тильобьянко, слушая Coldplay на полную громкость. Оставить за плечами все: мелкую месть, драмы, недовольство – на душе уже становилось легче. Деревушка, из которой он после школы бежал так, что только пятки сверкали, казалась ему ужасно скучной, а сейчас приобрела особое очарование, как и все, некогда утраченное. Для него это было путешествие в прошлое, место, где он был не профессором Бурелло, а просто Чезаре. Где все обращались к нему на «ты», и где он мог отдохнуть от лихорадочного темпа жизни. Какое облегчение. Какая свобода.
Настоящая свобода состоит из счастья, думал он, высунув руку из открытого окна автомобиля и глядя на дорогу сквозь солнечные очки. Или, может, наоборот, счастье состоит из свободы. Как бы то ни было, эта парочка друг без друга не может, вот что важно. Ему нравилось чувство влюбленности, и он умел отдаваться ему с энтузиазмом и определенной долей великодушия. Но все сопутствующие проявления его разрушали. И, как казалось Чезаре, решения здесь не существовало, поэтому он сделал песню Adventure of a Lifetime еще громче и с воодушевлением слился дуэтом с Крисом Мартином.
Агата дала Эльвире слово: она найдет ее кота любой ценой. С рожком мороженого, который девочка пыталась успеть облизать до того, как оно стечет вниз по руке, Агата сидела на лавочке и размышляла над дальнейшими шагами. Морковного цвета волосы она заплела в две косички, чтобы лучше думалось. Она была глубоко убеждена, что у каждого детектива должен быть свой метод. У всех он был, особенно у двух ее любимых сыщиков: мисс Марпл и Эркюля Пуаро.