Не факт.
Три человека в возрасте от двадцати до сорока лет. Молодой Лафтибуро Оно в модном костюме конца двухтысячных. Огромный Томинари Оши в национальной одежде самураев. Камикото Азуми. Последний особенно заинтересовал его, который и отправил его в Национальную библиотеку, где хранились свитки обо всех известных именах и людях, их носивших. Единственное место в Японии с практически полным списком всех, более-менее, значимых людей на горизонте страны.
Настоящее имя Камикото Азуми, по рождению названый Иши, к двадцати годам он сменил его на более звучное. Эти данные были занесены в личный сейф капитана Фукуды очень давно, где и хранились до нынешнего дня. Ещё будучи ребёнком, они загрузились в его память, там и остались. Впервые его, кажется, произнёс его отец в году эдак восьмидесятом. Работая старшим инспектором в префектуре города Осака, он расследовал одно из дел, которое так и не смог довести до конца. Несколько раз слышал его из уст старшего брата, также ставшего полицейским.
Камикото Азуми
Он перевернул страницу. Ойябун Суи. Вершина криминального мира. Выше – только Император Японии и богиня Аматерасу. Один из четырёх неформальных лидеров страны. Ни даты рождения, ни места рождения. Ничего, что могло определить его возраст. Хотя он знал о нём всё или почти всё. Из архивов библиотеки министерства обороны и полиции. Первый срок получил, отсидев десять лет за убийство трёх человек в пригороде Токио в 1979 году – известного инженера и его семьи. Его подозревали в смерти, как минимум, десяти человек, одним из которых была его дочь. А также служителя закона. То дело об этом убийстве полицейского под прикрытием изучали в полицейской академии. Это был единственный случай в истории службы, когда внедрённый полицейский влюбился в дочь криминального авторитета. И оно так и не было раскрыто. Остались лишь подозрения, павшие на Камикото Азуми. Но кто он?
И хотя та боль давно прошла, память не отпускала, заставляя возвращаться в прошлое снова и снова, оголяя нервы до такой степени, что искрило в сознании так, что в глазах начинали плясать вспышки пламени, как от сварки, заставляя сжиматься кулаки до белых костяшек, и лишь под утро, изнеможденная душа падала в бессилии на землю, чтобы к новому дню восстановить силы.
Капитан Фукуда откинулся на подлокотник кресла и задумался, пытаясь понять связи между последними убийствами, которые были невидимы, но интуитивно связаны между собой. Эти две толстые, как морской канат линии, начерченные невидимым фломастером по его версиям, где-то должны были пересечься.