Новая таверна выгодно отличалась от прошлой. Она, скорей, напоминала большой постоялый двор у дороги. Новое владение гнома представляло собой целый комплекс построек. Добротный дом в два этажа, окруженный невысоким частоколом большой дом с пристроенной с внутренней стороны конюшней и и парочкой сараев.
Столпившийся во дворе народ сразу расступился при виде правителя и передо мной явился улыбающийся гном. Никто не знал о нападении во дворце помимо моего гарема, и я счел разумным так все и оставить, о чем предупредил своих девушек. Выяснилось, что в главное здание таверны никого не пускали – ждали меня. Мне выпала честь первым увидеть внутреннее убранство. Все как обычно у гномов. Строго, добротно и без особых изысков. Я заценил.
Первый этаж – трапезная и кухня, на втором, как сообщил мне гном, отдельные комнаты, в которых усталые путешественники смогут отдохнуть. Короче, можно сказать, привычная обстановка. Довольно скромная меблировка – стандартная. Прямые коридоры и широкие лестницы. Все эргономично и удобно. Сам трапезный зал был раза в два больше, чем в сгоревшей таверне. Длинная барная стойка. Новым предметом была сцена. Настоящая деревянная сцена. Судя по всему, Олаф явно оценил пользу проведения концертов в питейных заведениях.
Вообще странно, что музыка в новом мире практически не была распространена. По крайней мере я еще ни разу не видел никого похожего на вечно пьяных менестрелей, поющих «Ведьмаку заплатите, чеканной монетой, чеканной монетой…». Зато встречал блин группы вроде тех самых пресловутых «Московских медведей», которым я лично в самой заштатной деревне не позволил бы петь. Но если Олаф надеялся послушать мое пение, он сильно просчитался. Визит контролера отбил всяческое желание петь.
После торжественного осмотра таверны и воздаяния заслуженной похвалы мы наконец уселись в трапезном зале за уже накрытый для князя и его спутниц стол. Ну и, соответственно, выбор закусок был весьма впечатляющим. Мясо, мясо, лепешки с сыром, мясо, фрукты, снова мясо. В центре возвышалась гигантская запотевшая бутылка с какой-то подозрительной светло-коричневой жидкостью.
– Что это? – поинтересовался я, когда мы расселись и с подачи гнома в таверну стали пускать народ. Забегала пятерка официантов – гномок возраста Фроськи и невысоких уровней. А дочь Олафа тем временем восседала за столом недалеко от меня и имела такой гордый вид, что я еле сдержал смех.