Меня очень обрадовала возможность встретиться с целительницей. С самого рождения я пользовалась подобными услугами в Венесуэле. Как только я заболевала, мои родители вызывали врача, а сразу после его ухода наша домоправительница-венесуэлка укутывала меня и вела к целителю. Когда я стала старше и не хотела больше лечиться у знахаря – никто из моих друзей не делал этого, – она убеждала меня, что нет никакого вреда в том, что будешь защищена дважды. Привычка настолько крепко укоренилась во мне, что когда я переехала в Лос-Анджелес, то, заболевая, встречалась как с врачом, так и с целителем.
– Ты думаешь, она примет меня сегодня? – спросила я.
Увидев непонимание на ее лице, я напомнила, что уже воскресенье.
– Она примет тебя в любой день, – заверила меня Делия. – Почему бы тебе просто не подождать здесь, и мы сейчас же отправимся к ней. Мне хватит и минуты, чтобы собрать вещи.
– С какой стати ты сворачиваешь со своего пути, чтобы помочь мне? – спросила я, придя в замешательство от ее предложения. – Ведь я для тебя совершенно незнакомый человек.
– Совершенно верно! – воскликнула она, поднимаясь с кушетки. Она снисходительно взглянула на меня, как будто чувствовала возникшие у меня сомнения. – Что может быть лучше? – задала она риторический вопрос. – Помочь совершенно незнакомому человеку – это безрассудное действие или акт большого самообладания. Мой случай – последнее.
Не зная, что сказать, я не нашла ничего лучшего, как уставиться в ее глаза, которые, казалось, воспринимали мир с изумлением и любопытством. В ней было что-то странно успокаивающее. Дело было не только в том, что я доверяла ей, – мне казалось, что я знакома с ней всю жизнь. Я чувствовала существующую между нами связь и близость.
Она исчезла за дверью, чтобы взять свои вещи, а я связывала и закрепляла багаж в автомобиле. Мне не хотелось оказаться в затруднительном положении, проявив дерзость, что так много раз случалось прежде. Но какое-то необъяснимое любопытство удержало меня, несмотря на хорошо знакомое ноющее чувство тревоги.
Я прождала около двадцати минут, как вдруг из двери за конторкой клерка вышла женщина, одетая в красный брючный костюм и туфли на платформе. Она задержалась под лампой. Обдуманным движением она откинула назад свою голову так, что локоны ее белокурых волос замерцали на свету.