– Да, это моя воля, во имя Геракла! Мы бедны, и нам суждено быть рабами. Но мы можем вернуть ему жизнь, которую у него решили отобрать. А он поможет нам в наших трудах. Я состарился, и тебе приходится выполнять почти всю тяжелую работу. Ты мечтала о радостях материнства, но потеряла мужа, так и не успев зачать ребенка. Этот малыш нуждается в тебе, и он сможет принести тебе материнское счастье.
– Но если у него больная нога, – ответила женщина, покачав головой, – возможно, он никогда не сможет ходить. Он станет новым бременем, который хозяева взвалили на наши плечи… Этого ты хочешь?
– Клянусь Гераклом! Малыш будет ходить и станет сильнее и ловчее других мальчиков. В беде ноги у людей крепчают, глаза становятся зорче, а ум – быстрее. Ты знаешь, что нужно делать, дочка: заботься о нем, корми свежим коровьим молоком. Если сможешь, кради мед у хозяина, так, чтобы он не заметил. Старик Кратиппос выжил из ума побольше моего, а сын думает и грезит только о том, чтобы поскорее прильнуть к ножкам своей красавицы-жены, которую он видит раз в неделю, когда его отпускают домой из казармы. Никто в их семье уже не заботится о полях и стадах: они и не заметят, что одним голодным ртом стало больше.
Женщина взяла корзину, постелила в нее овечьи шкуры и шерстяное одеяло и уложила туда сытого, но изможденного малыша. Ребенок тут же уснул. Старик с довольным видом посмотрел на него и отправился к отаре, где пес встретил его радостным лаем и прыжками.
– К овцам! Чтоб тебе пусто было! Ты должен быть с овцами, а не со мной! Маленький глупый дворовый пес. Разве я похож на овцу? Нет, не похож! Я старик Критолаос, старый безумец. Вот так. Прочь, я сказал! Вот, молодец, перегони сюда тех овец, которые спускаются к обрыву! Даже бешеный козел сослужил бы мне лучшую службу, чем ты!
Бурча себе под нос, старик подошел к краю луга, где паслись овцы. Его взору предстал прекрасный вид на долину, через которую серебристой лентой извивалась река Эврот. Среди полей раскинулся город, излучая ослепительную белизну: жилые кварталы состояли из низких домов с небольшими террасами; громадный Акрополь возвышался над ними по одну сторону города, а крыши храма Артемиды Эфесской, крытые красной черепицей, – по другую. Справа виднелась пыльная дорога, ведущая вдаль, к морю.