Настали сумерки, время длинных теней, когда боги с высоты своих пурпурных облаков прогоняют печаль из людских сердец, даруя им утешение и покой во сне. Но там, в долине, мрачные, холодные тени уже сгустились над гордым домом Клеоменидов. Страдание и горе спустились в долину с лесистого склона страшной горы. Гордая жена Аристархоса лежала на супружеском ложе, устремив неподвижный взор на потолочные балки. В ее окаменелом сердце выли волки Тайгета, в ушах раздавался скрежет стальных челюстей, во мраке светились желтые глаза хищников. Ничто не могло утешить ее: ни сильные руки мужа, ни его мощная грудь, ни сладкий плач, способный смягчить страдания сердца…
Талос гнал стадо по цветущим берегам реки Эврот, прихрамывая на больную ногу и держа посох в левой руке. Вокруг под легким ветерком зыбились маки, и воздух был напоен пряными ароматами розмарина и тимьяна. Мальчик решил остановиться, чтобы освежиться у реки. Изнеможенные овцы легли под вязом, чьи редкие опаленные солнцем ветви отбрасывали небольшую тень. Пес подошел к мальчику и сел рядом, виляя хвостом и тихо поскуливая. Талос потрепал его по шерсти, забитой люпинами и овсом, и пес придвинулся еще ближе к маленькому хозяину и стал тщательно облизывать его больную ногу, словно пытаясь исцелить ноющую рану. Мальчик гладил своего друга по густой шерсти и смотрел на него глубокими и безмятежными глазами. Вдруг взгляд его затуманился и устремился вдаль, в сторону города, где под палящим солнцем виднелся силуэт Акрополя. В мерцающем пекле раскаленного воздуха и оглушительном стрекотании цикад он напоминал страшный призрачный мираж.
Из сумки, перекинутой через плечо, Талос извлек тростниковую флейту, подаренную Критолаосом, и начал играть. Легкая, свежая мелодия разнеслась по цветущему полю, сливаясь с журчанием реки и пением птиц. Стая жаворонков взмыла в небо, поднялась высоко к пылающему солнцу и, словно пораженная молнией, упала обратно в поле, спрятавшись среди колосьев и пожелтевшей травы. Вдруг голос флейты Талоса помрачнел и стал походить на голос источника, бьющего из темной пещеры в недрах горы. Мелодия флейты заставляла трепетать душу маленького пастуха. Он то и дело прерывал игру, чтобы кинуть взгляд на пыльную дорогу, идущую с севера, словно ожидая чего-то.