Переступая порог, слышу сказанные в пустоту слова. И, наконец, покидаю тесные объятия квартиры.
Опустив глаза на ковер, быстро шагаю к лифту. Слышу, как Грейси переминается с ноги на ногу на коврике у двери – от этих звуков перехватывает дыхание. Она зовет вернуться, поговорить, но я-то знаю, что ее просьба ни одному из нас не принесет пользы.
* * *
Каждый борется со стрессом по-своему. У всех есть своя «фишка», которая дает силы подняться и снова двигаться к цели. Что-то, что пронзает тело током счастья, озаряя чувствами, которых катастрофически не хватает. То, благодаря чему пережитые невзгоды становятся лишь незначительным раздражителем, живущим на задворках сознания.
Вот и у меня есть способ – бить людей в лицо. Преимущественно на боксерском ринге.
– Твою мать, чувак! Ты почти так же крут, как и я! – Брейден, раздвинув канаты, проталкивает через них свое 195 сантиметровое тело весом в 114 килограмм и спрыгивает на потрескавшийся бетонный пол.
Следуя за ним, я развязываю перчатки, стягиваю их с потных рук и добираюсь до спортивных сумок в черном подземелье, брошенных у одинокой красной стены, которую несколько недель назад мы с парнями, надрывая задницы, перекрасили.
Брукс – владелец боксерского зала – после очередного мастер-класса по ремонту решил, что этому месту не хватает «перчинки». Казалось бы, очевидный выбор – убрать неприличное количество окурков, валяющихся в задней части зала, или хотя бы оттереть пятна пота с бетона. Но нет. Он захотел красную стену…
Мы все усложняем жизнь Бруксу, и я это знаю, однако для большинства из нас этот кретин – самый близкий товарищ, вроде члена семьи. И если он хочет красную стену, значит, он ее получит.
– Ага, конечно, – отчеканиваю я, сдерживая раздражение по поводу излишней и абсолютно тошнотворной самоуверенности Брейдена. Задираю верхнюю часть футболки, чтобы вытереть со лба прилипшие бусинки пота.
– Не скромничай. Ты бы и мне задницу надрал, если бы не жил на гребаном катке. Нам тебя не хватает, приятель.
– Мы вроде как часто видимся.
Я чувствую его раздражение, хотя он и отвернулся к сумке за бутылкой с водой.
– Ладно, проехали, – ворчит он.
Я качаю головой.
– Чем ты недоволен, задрот?
– Всем доволен, – пожимает плечами Брейден.
Он далеко не первый, кто корит меня за редкое общение. Я знаю, что слишком много времени провожу на льду. Но что я могу сделать? Такой шанс выпадает раз в жизни. Хоккей для меня – это все. Это работа, благодаря которой я могу должным образом заботиться о маме. Кроме того, он стал первым видом спорта, где я действительно хорошо себя проявил. Оказалось, что у меня отлично получается пихать парней в борта и бить деревянной клюшкой по маленькой резиновой шайбе – за это, наверное, нужно поблагодарить Аллена.